Хотелось хоть как-нибудь запечатлеть этот момент в памяти.
На мгновение Микк пожелал, чтобы Аллен не возвращался домой как можно дольше. И сразу заставил себя прикусить язык, потому что Неа рвёт и мечет, потому что Неа волнуется, беснуется, места себе найти не может. С ума там сходит.
Да и мужчине казалось, что если Алиса окажется перед ним ещё хоть раз такой беззащитной и смущённой, то он точно не сможет покинуть Японию и совершит какую-нибудь глупость.
— Мне понравилось, как вы пели, — признался Тики наконец, буквально впитывая её любопытный взгляд, полный надежды и только распустившейся радости. — Очень эмоционально. Я даже забыл, как дышать, — отшутился он, с трепетным удовольствием наблюдая за смущённой улыбкой девушки, и продолжил, чувствуя, как с каждым словом говорить становится легче, — правда, я потом послушал ещё несколько групп, и, знаете, японцы очень малоэмоциональны в песнях. Но когда я слушал вас, то меня буквально пронзало вашей энергетикой.
Алиса облегчённо рассмеялась.
— Тут дело, наверное, в том, что я лишь наполовину японка, — доверительно поделилась она с Тики. — Мой отец — англичанин, а мать погибла, когда я была ещё совсем маленькой, — грустно улыбнулась девушка, вздохнув, — а потому в доме всегда царили европейские порядки. Я даже говорю на английском лучше, чем на японском, — хохотнула Алиса, пожав плечами.
И Микк, затаив дыхание, наблюдал за плавным изгибом её алых губ, стремясь подавить в себе желание хоть раз прикоснуться к ним.
— А ваша семья, как она воспринимает то, что вы певица? — спросил он, замечая, как вдруг девушка сразу же помрачнела, отведя взгляд, и поспешно принялся извиняться: — Ох, если не хотите, то не отвечайте, простите…
— Нет-нет, ничего, — мотнула головой Алиса, чуть приподняв уголки губ в лёгкой улыбке, и, посмотрев куда-то вглубь почти опустевшего кафе, выдохнула с ироничным смешком: — Больше негативно, чем позитивно. Отец всегда против всего, что я делаю по собственной воле, а старший брат… ох, он убьёт меня, если найдёт, — неловко рассмеялась она — так, словно в этом и правда было что-то смешное.
— Он настолько не любит музыку? — это казалось странным, почти что страшным. Запрещать сестре заниматься тем, что любишь больше всего на свете… — Или, может, он вас просто не слышал ни разу?
Девушка невесело улыбнулась и качнула головой в каком-то неопределенном, неясном жесте.
— Он не слышал, — негромко произнесла она и легко махнула рукой. — И даже если услышит — мнения не изменит.
Тики все же не выдержал и коснулся и ее руки. Легко накрыл ладонь поверх тонкой ткани перчатки и успокаивающе улыбнулся.
— А вдруг изменит? — ее надо было приободрить как-то, срочно приободрить, а иначе… Тики не знал, что может случиться иначе, но он и не хотел знать. Он хотел просто развеселить Алису. — Ведь вы не пробовали, — заметил мужчина. — А ваш голос заставил меня изменить мое отношение к музыке.
Девушка с минуту разглядывала их ладони, не решаясь ни отдёрнуть руку, ни что-либо ещё, и вдруг рассмеялась, зажмурившись.
И — мягко коснулась его пальцев в ответ, однако сразу же опустив кисти на стол.
— Вряд ли, — всё же заключила Алиса, тяжело вздохнув.
Тики почувствовал, что ему ужасно хочется обнять её — успокоить, вселить в неё уверенность, оживить.
— Ну, тогда я сам его приведу, — хохотнул он, стремясь хоть как-то взбодрить внезапно вздрогнувшую девушку, метнувшую на него удивлённый взгляд. — Где вы живёте?
Однако Алиса невесело хмыкнула, всё также смотря ему в глаза, и, как-то ломано улыбнувшись, прошептала:
— Я сбежала. Так что не получится. Я прячусь от них. От своей семьи.
— Потому что не вынесли запретов? — их разделял столик, всего лишь столик, через который они оба уже перегнулись как секретничающие о своем дети, и Тики хотелось — господи, как же ему хотелось этого — снова взять ее за руки. Спрятать узкие ладони в своих, заключить в объятия, обогреть, спасти.
Пальцы Алисы слегка дрожали. Девушка смотрела на него длинно, задумчиво — как будто не знала, стоит ли говорить, сваливать свои проблемы на чужие плечи. Как будто вообще не знала, как только зарождающийся разговор в это свернул.
Тики и сам не знал.
Но он готов был к искренности в ответ.
— Я — бремя на его шее, — наконец выдохнула Алиса. — Камень, который тянет его вниз. Именно поэтому я и решила сбежать, — она отвела заблестевший взгляд, и Микк, все же не выдержав, легко сжал снова ее руки в своих ладонях. — И я… я хочу просто спокойствия и утешения.
— И ищите это в музыке… — это было бы забавным, если бы не оказалось столь грустным — и похожим на историю Уолкеров. Возможно, именно на этой почве Алиса и Аллен сблизились?.. — Но вы… просто не можете оказаться бременем, Алиса.
Не то что этот глупый редиска, который никогда не слушает старших. И вот где он сейчас?..
Девушка глухо рассмеялась, словно опровергая его слова, и покачала головой.
— Вам просто неизвестны детали, — медленно прошептала она, прикрыв глаза, и иронично улыбнулась. — Но я и так уже слишком много сказала, — судорожно вздохнула Алиса, закусив нижнюю губу, и взглянула на то, как бережно Тики скрывал её ладони в своих. — И, наверное, вам уже пора, да? — пробормотала она, смущённо втянув голову в плечи. Совершенно другая, необычайно открытая и искренняя, словно бы впервые раскрывшаяся чужому человеку, девушка была великолепной.
Вообще-то, Микк обещал сегодня заночевать у Неа, но друг ничего не говорил про время, в которое нужно было приходить, а мужчине покидать Алису не хотелось от слова совсем.
Правда, Уолкер там сейчас предавался своих панике и волнению, а потому просто необходимо было пойти и успокоить его, поддержать, но и здесь, прямо перед ним находилась девушка, которую хотелось обнять и приободрить.
— На самом деле я… — начал Тики, но Алиса оборвала его лёгким кивком головы.
— Вы нужны своему другу, — мягко произнесла она с какой-то ужасно знакомой интонацией в голосе. С такой успокаивающей, чуть ли не просящей, умоляющей.
Прямо как Аллен шептал Неа про то, что пуля в животе — это не больно.
Мужчина нахмурился, сглотнув.
— Вы знаете, где он? — вырвалось само, потому что Тики беспокоился, чёрт раздери. Он правда беспокоился. Они должны были улететь сегодня, но редиску подстрелили, а потом мелкий ещё и сбежал с пулевым ранением в кафе. — Вы же знаете, где он, да?
Алиса мотнула головой, словно извиняясь.
Аллен оставил после себя лишь одну записку.
«Не ждите меня».
И Неа ужасно разозлился, когда увидел это. Правда, он сказал разволновавшемуся Тики, что такие побеги уже случались несколько раз, а потому переживать не стоит — вернётся брат дня через три-четыре, но всё равно Уолкер был ужасно зол.
— Я — нет, — качнула головой Алиса с такой мукой на лице, что Микк закусил язык, ругая своё любопытство и стремление найти этого мелкого идиота, чтобы привести его домой. — И вряд ли его найдёте, пока он сам не захочет.
— Он дождется того, что Неа хватит сердечный приступ, — настроение тут же испортилось, и Тики сердито сдвинул брови. Господи, Аллен портил все одним упоминанием о себе. Хотя пока он лежал без сознания, Микк почему-то так не думал. — И искать его буду только я — чтобы надавать ему по башке…
Алиса мелодично рассмеялась, словно реплика Тики ее и правда повеселила, и склонила голову к плечу.
— Что ж… Я думаю, вы действительно нужны Неа, если он так беспокоится за брата, — с какой-то едва различимой грустью произнесла она и поднялась.
Тики коротко кивнул и шумно выдохнул.
— Меня бы кто успокоил… — здесь он мотнул головой, заметив, как удивленно и недоумевающе посмотрела на него девушка, и постарался улыбнуться. — Я… могу подвезти вас?
Улыбка вышла кривой и наверняка бесконечно жалкой, но Алиса мягко кивнула.
— Подождете минуту?