Репортеры молчали, выступление Макрэ, похоже, убедило их. Мэри тоже была согласна с ним.
Потом, когда они с Макрэ покинули комнату, она спросила:
— У экспедиции и вправду такая цель?
— Вы хотите знать, сильно ли мы обеспокоены существованием безумного общества? Разве подобное общество не должно нас беспокоить? — спросил Макрэ, глядя на нее. — Думаю, официального объяснения должно хватить даже вам. — Понимаю, я не должна спрашивать. — Она смотрела на молодого чиновника ТЕРПЛАНа. — Я должна…
— Вы должны заниматься терапией — и это все. Я же не говорю вам, как лечить больных, зачем же вам подсказывать мне, как делать политику? — Взгляд его был холоден. — Однако я скажу вам о цели операции, которая вам и в голову не пришла бы. Вполне вероятно, что за двадцать пять лет общество психически больных людей нашло технические решения, которые мы сможем использовать. Особенно маньяки, наиболее активная группа. — Он нажал кнопку лифта. — Я знаю, что это весьма изобретательные люди, впрочем, как и параноики.
— И только этим объясняется столь долгое выжидание Терры? — спросила Мэри. — Вы просто хотели посмотреть, как будет развиваться техническая мысль?
Макрэ улыбнулся, но не ответил. Он казался очень уверенным в себе. И это было ошибкой, учитывая все, что современная наука знала о психопатах. Возможно, даже фатальной ошибкой.
Часом позже, возвращаясь домой в Мэрион-Каунти, Мэри обдумывала принципиальные несоответствия в позиции правительства. С одной стороны они опасались культуры Альфы Третьей Эм-два, а с другой — пытались узнать, не создала ли она что-нибудь полезное. Почти сто лет назад Фрейд показал, насколько ошибочной может быть двойная логика. В сущности, одна цель исключала другую. Психоанализ обобщал это: когда на виду две взаимно противоположные причины проступков, настоящий мотив бывает совершенно иным; это была третья возможность, которую правительственные чиновники не сознавали. Мэри задумалась, какова же истинная причина в данном случае. Как бы то ни было, план, для реализации которого она предложила свою помощь, уже не выглядел идеалистическим. И она чувствовала еще кое-что: истинная цель этой акции сулит правительству большую выгоду. Скорее всего, она никогда не узнает, что же это за цель.
Она укладывала багаж, и вдруг почувствовала, что не одна в комнате. В дверях стояли двое мужчин. Мэри быстро вскочила.
— Где мистер Риттерсдорф? — спросил тот, что повыше, протягивая в ее сторону темную идентификационную карточку. Мужчины были сослуживцами ее мужа из филиала ЦРУ в Сан-Франциско.
— Выехал, — ответила она. — Я дам вам его адрес.
— Мы получили сообщение от неизвестного информатора, — сказал тот, что постарше, — что ваш муж может совершить самоубийство.
— Такое с ним бывает, — ответила она, записывая адрес дыры, в которой жил сейчас Чак. — Я бы не беспокоилась за него; он хронически болен, но не до такой степени.
Старший из сотрудников ЦРУ разглядывал ее с явной враждебностью.
— Я вижу, вы живете отдельно.
— Да, но это не ваше дело. — Она одарила его короткой профессиональной улыбкой. — Можно мне теперь заняться своими делами?
— Наша организация, — сказал мужчина, — старается обеспечить защиту всем своим работникам. Если ваш муж совершит самоубийство, мы проведем следствие, чтобы установить, насколько в этом виновны вы. А это может быть неприятно, имея в виду вашу профессию, верно?
— Пожалуй, да, — ответила Мэри после короткой паузы. Заговорил младший:
— Прошу отнестись к этому, как к неофициальному предупреждению. Миссис Риттерсдорф, мы просим вас не давить на мужа. Понимаете? — Глаза его были холодны и безжизненны.
Она кивнула и вздрогнула.
— А если он случайно появится здесь, прошу направить его к нам. Правда, он взял трехдневный отпуск, но мы хотели бы все-таки с ним поговорить, — сказал старший, после чего оба вышли из комнаты.
Когда они скрылись, Мэри, облегченно вздохнув, продолжила сборы.
«Я не позволю цеэрушникам учить меня, что мне делать, — сказала она себе. — Я буду говорить своему мужу, что захочу, и буду делать, что захочу. Они не защитят тебя, Чак. — Она собирала вещи, со злостью запихивая их в чемодан. — Ты только ухудшил дело, втянув их в это. Бедный испуганный дурак. Думаешь, что сумеешь меня запугать, присылая сюда своих сослуживцев? Можешь бояться их сам, а я — дудки! Это же просто тупые фараоны».
Она прикинула, не позвонить ли адвокату и не сообщить ли ему об угрозах ЦРУ, однако потом решила, что не стоит. «Успеется. Подожду, пока дело о разводе окажется в суде, а потом представлю это как доказательство. Я покажу им, какую жизнь вела с мужем, постоянно находясь под давлением со стороны ЦРУ».