"Она, конечно, произнесет убедительную речь со множеством веских аргументов. У меня, естественно, аргументов нет, кроме уверенности, что мы больше не сможем жить вместе. Ее презрение ко мне однозначно отвергает все дальнейшие разговоры о совместном существовании".
Он открыл дверь. Мэри была в дорогом, самом лучшем своем шерстяном пальто; темные волосы собраны в аккуратный пучок, лицо без признаков косметики. Спокойная, уверенная в себе, образованная женщина-лидер.
- Послушай, Риттерсдорф, - сказала Мэри. - Я так больше не могу. Я распорядилась, чтобы твои вещи перевезли в камеру хранения. А сейчас мне нужен чек - все деньги, какие есть у тебя в банке. Они необходимы мне для оплаты счетов.
Итак, он ошибся: ни о каком примирении речь не шла. Напротив, жена окончательно довершала разрыв. Чак не двигался, будто громом пораженный. Он тупо, не отрываясь, смотрел в лицо Мэри.
- Я говорила с Бобом Альфсоном, моим адвокатом, - продолжала Мэри. - Подала ему документы на раздел нашего дома.
- Что? - пробормотал Чак. - На раздел дома?
- Тебе останется только записать свою часть дома на меня.
- Но почему?
- Чтобы я могла выставить комнаты на продажу. Мне не нужен такой большой дом, а деньги пригодятся. Отправлю Дебби в школу-интернат на Восточном побережье, про который мы говорили.
Дебора была их старшей дочерью.
"Но ведь ей всего шесть, - машинально подумал Чак. - Рановато жить вдалеке от дома. Жаль".
- Позволь мне сначала поговорить с Нейтом Уилдером, - тихо попросил он.
- Чек мне нужен сейчас.
Мэри даже не попыталась войти; она просто стояла на пороге. Чак понял, что окончательно и бесповоротно проиграл. Он потерял все. Теперь она может вить из него веревки.
Он стал искать чековую книжку; Мэри наконец сделала несколько шагов внутрь комнаты. Отвращение к новому жилищу мужа оказалось выше всяких слов: она молчала. Чак не смог спокойно наблюдать за ее реакцией - сделал вид, что занят, выписывая чек.
- Между прочим, - заметила Мэри своим обычным тоном, - теперь, когда ты ушел, я смогу принять то предложение. Об участии в экспедиции.
- Какой экспедиции?
- Я как-то говорила тебе, что для межпланетной правительственной программы требуются психологи. Я прошла по конкурсу. - Она не стала обременять себя дальнейшими объяснениями.
- Да-да. - Чак смутно припоминал. - Это какая-то благотворительная программа.
Отголосок отгремевшей восемь лет назад земно-альфанской войны. Маленькая луна в звездной системе Альфа, заселенная землянами и забытая на два с лишним десятилетия по причине войны; гроздь таких малочисленных поселений была разбросана по Альфанской системе, состоящей из двадцати двух планет и дюжины лун.
Мэри взяла чек, сложила его пополам и положила в карман пальто.
- Тебе будут платить за эту работу? - спросил Чак.
- Нет, - отрешенно ответила Мэри.
Значит, она будет жить - а также содержать детей - на одно его скудное жалованье. Внезапно он понял: Мэри ждет приговора суда, который заставил бы его сделать то, из-за чего распалась их совместная шестилетняя жизнь. Благодаря своему огромному влиянию в городском суде Марин Каунти, она добьется такого решения, которое обяжет его оставить работу в ЦРУ и искать более высокооплачиваемую…
- Как…, долго тебя не будет? - запинаясь, спросил он. Чак понял, что Мэри Риттерсдорф, видимо, постарается взять от жизни все, чего не могла взять - по крайней мере на словах - в его присутствии. Он слишком хорошо знал эту женщину.
- Около шести месяцев. Все зависит от обстоятельств. Не жди, что я и дальше буду общаться с тобой. На суде мои интересы будет представлять Альфсон, я там не появлюсь. Еще я начала дело об алиментах, так что от хлопот ты практически избавлен, - добавила она.
Инициатива - даже в этом! - ускользала у него из рук. Как всегда, он оказался слишком медлителен.
- Можешь забирать все, - резко проговорил он. Ее взгляд говорил: "Но этого все равно мало. Все" означает ничего" - судя по твоим доходам".
- Я не могу дать больше того, что имею.
- Можешь, - сказала Мэри без улыбки. - Суд обязательно узнает то, что знаю о тебе я. Если связать тебя обязательствами, ты НАЙДЕШЬ в себе силы нести нормальную ответственность за жену и детей.
- Но должен же я на что-то жить… - пробормотал он.
- Запомни: твоя первая забота - это мы.
Чак не смог ничего возразить, а просто машинально кивнул.
Когда Мэри ушла, унося с собой все его деньги, Риттерсдорф заглянул в кладовку и обнаружил стопку старых газет. Усевшись на старинный диван - Дания, прошлый век, - он стал просматривать заголовки в поисках сообщений о проекте, в котором Мэри с таким энтузиазмом намеревалась участвовать.