- Я показал Банни рукописи. Он проявил к ним определенный интерес. Понимаете, ваш муж пишет в несколько бесстрастном, я бы даже сказал суховатом стиле, однако ситуацию передает весьма достоверно. Когда-то такое изложение…
- Я знаю, - прервала его Мэри. - Я выслушивала эти тексты много лет; он всегда проверял их на мне. - Она несколько раз нервно затянулась. - Скажите, сможет ли муж работать на Банни Хентмэна?
- Не могу сказать ничего определенного, пока господин Риттерсдорф сам не встретится с Хентмэном; одного вашего желания…
Дверь кабинета открылась, и вошел Банни Хентмэн.
Мэри впервые увидела знаменитого телевизионного комика не на экране, а в жизни, и ей стало интересно: сильно ли он отличается от своего телеобраза? Он выглядел чуть ниже ростом и намного старше, на затылке - солидная лысина. Действительно, в обычной обстановке Банни напоминал продавца вторсырья из Центральной Европы: помятый костюм, редеющие всклокоченные волосы, из угла рта торчит окурок сигары.
Но его глаза! В них светилась необыкновенная теплота, хотя и с оттенком настороженности.
Мэри встала, продолжая разглядывать знаменитого комика. На экране глубина его взгляда не была так заметна: в серых глазах отражался не только ум, а нечто большее… Что именно, она понять не могла. И кроме того…
Вокруг Банни Хентмэна, как ни странно, висела аура страдания. Его облик, лицо, фигура казались пропитаны им.
"Да, - решила Мэри, - вот что выражают его глаза - страдание. Именно. Память боли. Очень давней боли, которую он не забыл и никогда не забудет. Банни Хентмэн пришел в этот мир, чтобы страдать - неудивительно, что он стал великим комиком. Комедия для него - борьба, желание забыться, отбросить нравственную боль… Наверно, именно здесь кроется причина его огромной популярности".
- Бан, - сказал Фелд, - это доктор Мэри Риттерсдорф; ее муж написал те самые тексты для роботов ЦРУ, которые я показывал тебе в прошлую среду.
Комик протянул руку; Мэри пожала ее и сказала:
- Господин Хентмэн…
- Прошу вас, называйте меня как-нибудь иначе, - сказал комик, - ведь это всего лишь мой сценический псевдоним. Мое настоящее имя - Лайонсблад Регаль. Мне пришлось изменить его: кто же выступает на сцене под именем Лайонсблад Регаль? Зовите меня Лайонсблад или просто Блад. Джерри зовет меня Лайрег, с оттенком интимности, - добавил он, не выпуская руки Мэри. - Если что-то мне и нравится в женщинах, так это интимность.
- Лайрег - это твой телеграфный код, ты опять путаешь, Бан, - заметил Джерри Фелд.
- Да-да, - Хентмэн отпустил руку Мэри. - Итак, фрау доктор Раттенфангер…
- Риттерсдорф, - поправила Мэри.
- Раттенфангер, - сказал Фелд, - это по-немецки "крысолов". Не делай больше таких ошибок, Бан.
- Прошу прощения, - комик театрально расшаркался. - Послушайте, фрау доктор Риттерсдоф. Пожалуйста, называйте меня каким-нибудь приятным именем; я жажду поклонения прекрасных женщин, ведь во мне сидит маленький мальчик…
Хентмэн улыбнулся, но лицо - и особенно глаза - продолжали выражать боль и усталость.
- Я найму вашего мужа, если взамен получу возможность время от времени видеть вас… Да, если бы он только догадался о ДЕЙСТВИТЕЛЬНОЙ причине согласия, о так называемом секретном протоколе, как говорят дипломаты… - Он повернулся к Джерри Фелду и добавил:
- Ты-то знаешь, как эти секретные протоколы донимают меня впоследствии…
- Риттерсдорф сейчас живет в старом доходном доме на Западном побережье. Я дам вам его адрес. - Мэри вынула бумагу и ручку и стала писать. - Сообщите, что он вам нужен; попросите его…
- Но он мне не нужен, - спокойно произнес Банни Хентмэн.
- Не могли бы вы все-таки увидеться с ним, господин Хентмэн? - осторожно проговорила Мэри. - У Чака неординарное дарование. Боюсь, если на него не повлиять…
Хентмэн задумчиво провел пальцем по подбородку.
- Вас тревожит его неумение пользоваться своим талантом, поэтому вы и просите за него, не так ли?
- Да, - кивнула Мэри.
- Но это ЕГО талант. Ему решать.
- Моему мужу, - сказала Мэри, - надо помочь. "Уж я-то знаю, - подумала она. - Понимать людей - моя профессия. Чак - зависимый инфантильный тип; его необходимо подталкивать и вести за собой, чтобы он вообще как-то продвигался. Иначе он просто сгниет в какой-нибудь ужасной, грязной дыре - вроде той, где живет сейчас. Или выбросится из окна. Это единственное, что может его спасти. Хотя он сам никогда не признается себе в этом".
Пристально глядя на нее, Хентмэн произнес:
- Могу я заключить с вами некий договор, госпожа Риттерсдорф?
- К-какой договор? - Мэри покосилась на Фелда; лицо продюсера оставалось бесстрастным, он будто отстранялся от разговора, по-страусиному пряча голову в песок.
- Я хочу иногда встречаться с вами, - сказал Хентмэн. - Не по делу, а просто так.
- Но я улетаю с Земли. У меня контракт с ТЕРПЛАНом, и я буду работать в звездной системе Альфа много месяцев, если не лет. - Мэри охватила паника.
- Тогда никакой работы для вашего муженька.
- Когда вы улетаете, госпожа Риттерсдорф? - подал голос Джерри Фелд.
- На днях, - сказала Мэри. - Через четыре дня. Мне надо собраться, пристроить детей в…
- Четыре дня, - задумчиво произнес Хентмэн, продолжая в упор разглядывать ее. - Вы ведь разошлись с мужем? Джерри сказал…
- Да, - ответила Мэри. - Чак уже переехал.
- Давайте поужинаем сегодня вечером. А пока я слетаю к господину Риттерсдорфу. Или пошлю кого-нибудь из своих людей. Мы назначим ему шестинедельный испытательный срок. Он станет писать для нас сценарии. Договорились?
- Я не против того, чтобы поужинать с вами, - сказала Мэри, - но…
- Ну вот и прекрасно! - сказал Хентмэн. - Только поужинать. В любом ресторане Соединенных Штатов, который вы предпочтете.
Возвратившись на Западное побережье на реактивном такси, Мэри на городском монорельсе добралась до пригорода Сан-Франциско, где находился филиал агентства ТЕРПЛАН - организации, в которой она с таким желанием собиралась поработать без зарплаты.
Она очнулась от своих дум в лифте, рядом с хорошо одетым, коротко подстриженным молодым человеком. Это был работник агентства, которого звали, как она припомнила, Лоуренс Мак-Рэй.
- Госпожа Риттерсдорф, у нас тут собралась целая армия репортеров, - сказал Мак-Рэй. - Они поджидают вас, чтобы кое-что разнюхать. Вбили себе в голову одну идею и постараются добиться от вас ее подтверждения. Будто наш лечебно-исследовательский проект - просто прикрытие притязаний Земли на возврат Альфы III M2. Что истинная цель нашей экспедиции - восстановление колонии, переброска новых поселенцев и объявление Луны нашей территорией.
- Но она и так была нашей перед войной, - сказала Мэри. - Иначе как бы мы могли использовать ее в качестве лечебного центра?
- Совершенно верно, - согласился Мак-Рэй. Они вышли из лифта и двинулись по коридору. - Но ни один земной корабль не посещал Альфу III M2 в течение двадцати пяти лет, и это, выражаясь юридическим языком, аннулирует нашу юрисдикцию над ней. Пять лет назад Луна заявила о своей независимости, но, если мы высадимся и восстановим лечебный центр с докторами, медперсоналом и прочим, то, как они считают, сможем восстановить свои права, если альфанцы до сих пор нас не опередили. А этого, по нашим сведениям, пока не произошло. Скорее всего, альфанцы еще не оправились после войны. А может быть, просто махнули на эту Луну рукой, решив, что природные условия там слишком чужды для них. Нам сюда, - Мак-Рэй придержал для Мэри дверь; она прошла в зал, и увидела человек пятнадцать репортеров с видеокамерами.
Сделав глубокий вдох, Мэри села за стол, уставленный микрофонами.
Мак- Рэй произнес в микрофон:
- Дамы и господа, это доктор Мэри Риттерсдорф, психолог из Марин Каунти, специалист по семейным отношениям. Она, как вы знаете, согласилась принять участие в нашем проекте.