– Э-э… а вот же опять этот звук…
– Чего? – спросил Макота, не опуская пистолета.
– Да вот же! – вскричал Чеченя. – Звук! Это он… он сюда едет, грузовик твой. Тихонько!!!
С грохотом фасадная стена обвалилась. Атаман развернулся и выстрелил в кабину «Панча», протаранившего Дворец.
«Панч» до половины въехал в здание. Туран вжался в сиденье и ногами уперся в панель под рулевым колесом. От удара его бросило грудью на руль, в глазах потемнело. Втянув ноздрями воздух, он мотнул головой и осмотрелся. Пуля Макоты попала почти в то же место, куда выстрелил Старик, стекло побелело от трещин, из него вывалились узкие осколки.
Ошеломленные бандиты застыли с бутылками и кружками в руках, но Турана они мало интересовали. Впереди горел костер, на полу громоздились сваленные стеллажи. В отблесках пламени он увидел Чеченю и Макоту в широкополой соломенной шляпе, стоящих у квадратной колонны.
Туран понимал, что одиночке не по силам уничтожить всю банду, целью был только атаман. Он распахнул дверцу и вывалился наружу.
Макота открыл огонь. Две пули угодили в металл, третья – в стекло на дверце. Менее крепкое, чем лобовое, оно брызнуло осколками. Присевший на подножке Туран подался вбок и вдавил спусковой крючок. Его пуля пролетела между атаманом и Чеченей. Помощник упал ничком, а Макота, придерживая шляпу, бросился за колонну.
Бандиты закричали, несколько человек побежали к грузовику. Прячась за дверцей, Туран сорвал с перевязи гранату. К деревянной рукояти крепился цилиндр, состоящий из схваченных сваркой кусков металла. Туран рванул чеку, воспламенитель клацнул, от искры загорелся короткий фитилек. Швырнув гранату над дверцей, он схватил вторую, потом третью…
Он метнул их с разной силой, но все – в сторону Макоты и Чечени, и когда третья еще только летела, первая уже взорвалась.
В гранатах Назара мало взрывчатки – комочек с яйцо куропатки, но и этого достаточно, чтобы расшвырять осколки корпуса на десятки шагов вокруг. Еще внутри баллон с горючей маслянистой жидкостью. К тому же механик начинял свои поделки гнутыми гвоздями и железными шариками.
Крики боли почти заглушили второй и третий взрывы.
Спрыгнув с подножки, Туран растянулся на полу возле колеса. Грохнул выстрел, и Макота отпрянул за колонну. Туран поднял голову, сжимая револьвер обеими руками. Ствол двигался из стороны в сторону, выискивая цель. Атаман исчез из виду, как и Чеченя, зато к «Панчу» бежали двое бойцов – и оба в огне. На одном пылала куртка, второй, с двуствольным обрезом, голый по пояс, орал от боли и хлопал себя по ребрам, пытаясь потушить пламя. Масло прилипло к коже, и бандит добился лишь того, что загорелась еще и рука.
Туран прицелился. Человек с обрезом упал на колени, не прекращая орать, выстрелил из обоих стволов и попал в кабину «Панча». Туран нажал на спуск, а когда стрелявший повалился на спину, вскочил и бросился за ближайшую колонну.
Бандит в горящей куртке, добежав до грузовика, ударился о радиатор и упал. От одежды сыпанули искры, он покатился по полу.
Туран выглянул из-за колонны, пытаясь найти Макоту. Если уйдет, разыскать его во Дворце будет сложно, все надо решить здесь и сейчас.
В зале царил хаос. Метались горящие люди, которых зацепили брызги смеси из гранат, натыкались на колонны и друг на друга. Кричали раненые, ктото попал в костер и не смог подняться – дергался там, разбрасывая угли. Вдоль стены, глухо воя, полз молодой бандит, спина его превратилась в сплошной ожог. Привезенные из Харькова девицы, блондинка и рыжая, обнявшись, скулили в углу.
Но некоторые уже пришли в себя, и в Турана выстрелили, как только он высунулся.
Прижавшись спиной к бетону, сын фермера перезарядил револьвер. Сквозь крики послышался голос Чечени – порученец приказывал бандитам обойти колонну, за которой засел враг. Из глубины зала донеслось:
– Он там один! Один, говорю, валите сволочь!
Не дожидаясь, пока его зажмут в клещи, Туран достал из кобуры пистолет, глубоко вдохнул и метнулся к груде стеллажей неподалеку, стреляя на ходу.
Ему ни разу не доводилось вести огонь с двух рук да еще и по движущимся целям – он выпустил шесть или семь пуль, но попал только дважды. Зато в него не попал никто, лишь одна пуля взвизгнула над самым ухом, а вторая чиркнула по плечу, надорвав рубаху.
Тела вокруг костра, перевернутые стеллажи, заляпанный кровью пол… Возле лестницы на другой стороне зала лежал на боку длинный стол. Голова в соломенной шляпе показалась над ним лишь на миг, но Туран заметил.