– Ты хоть что-нибудь помнишь? – спросил меня блондин. Ему нравилось рассказывать, но ему начинало казаться, что я над ним издеваюсь.
– Только имя, – объяснил я. – Но я уже начал вспоминать. Только не всё…
На месте Себастиана я бы не поверил ни единому своему слову. Понятно же, что удар не был таким сильным, чтобы привести к столь серьёзным последствиям! Но блондин почему-то продолжал мне верить. Необычно для выросшего на улице мальчишки…
– Все члены Семьи работают в разных точках Хавока. В основном они занимаются тем, что… – Себастиан покраснел и смутился. – Воруют! Крадут у обычных жителей всё, что можно. Вечером приносят Отцу Джуну, а он оценивает украденное, забирает всё себе и платит пять процентов от стоимости похищенного…
– Пять процентов?! – удивился я. – Но это же грабёж! А вы не пробовали скрывать заработанное?
Себастиан и Тардж посмотрели на меня в священном ужасе. Даже Анна и та вздрогнула. Значит, подслушивает…
– Ты что! Это же Отец! – едва ли не прошептал Себастиан. – У нас же всех Метки! Если мы принесём ему меньше того, что реально смогли раздобыть за день, он обязательно узнает!
Понятно. И снова Метка! Похоже, что её сила делала власть Отца почти безграничной.
– А вам это не кажется несправедливым? Он ничего не делает и только стрижёт деньги!
– Ну, я бы так не сказал! – с серьёзным видом возразил Себастиан. – Он обеспечивает защиту. Все зоны в городе поделены между ним и другими Отцами. Если ты попытаешься занять чьё-то место, то тебя в лучшем случае изобьют. Если тебя кто-то тронет, то тогда Отец Джун пришлёт Головорезов, и они его накажут.
– А ещё он даааёт жить в Особняке! – растягивая слова, встрял Тардж. – Эээто лучше, чем спааать под мостом!
На Земле я был далёк от этой стороны жизни, но схема всё равно казалась знакомой. Отец Джун обеспечивает покровительство и силовое прикрытие, а остальные рискуют своими задницами, получая за это жалкий процент. При этом зарвавшемуся Отцу нельзя сказать и слова – мигом использует Метку, и поминай как звали!
– А какая-нибудь полиция здесь есть? – спросил я. – Как у вас называются те, кто следят за порядком?
– Корпус! – кивнул Себастиан. – Он состоит из Стражей. Они повсюду. Ловят преступников, следят за порядком. Ими руководят Шерифы. Они расследуют серьёзные преступления. Над всеми ими – Командор. А ещё есть спай-шары. Вон, смотри, как раз один полетел!
Я бросил взгляд в направлении, в котором он указывал. В паре метров от нас в воздухе завис небольшой, размером с баскетбольный мяч, шар. Сделан он был из чего-то очень напоминающего жидкий металл и маслянисто блестел на Солнце. Казалось, что он за нами наблюдает…
Не знаю, то ли это какая-то ошибка с моей адаптацией к новому языку, то ли языки в разных мирах чем-то были похожи, но слово «спай» объяснило мне очень многое!
– То есть эти шары что, следят за нами?!
– Ага! За каждым шагом! Записывают и передают в Крепость, штаб-квартиру Корпуса на Дне. Но их мало, так что преступникам это не мешает, – пояснил Себастиан.
Это тоже звучало знакомо и понятно. Криминальный мир везде похож в любом мире!
– Ну а самое страшное, что с тобой могут сделать Стражи, – это посадить в Казематы! – понизив голос, чтобы передать весь ужас ситуации, сообщил Себастиан. – Это тюрьма, самая страшная во всём Хавоке, а может, даже и в Эвоке! О ней рассказывают такие ужасы… Там невозможно выжить!
От его слов мне стало не по себе. Уж не знаю, что там в местном Азкабане на самом деле творится, но народ им запугали, это точно!
Чем дальше мы шли, тем беднее и неряшливее становились дома, грязнее улицы, всё больше и больше людей неслись по своим делам. Все одеты не пойми во что, грязное и порванное, с потерянными глазами и вороватыми ручонками. Меня дважды пытались ограбить. И это ещё было ничего. Многие были пьяны настолько, что не могли встать на ноги, и просто валялись в заполненных хлюпающей жижей канавах, а рядом с ними резвились свиньи и совсем потерявшие страх ярглики.
Теперь мне стало понятно, почему этот район Хавока называли Дном. Это было социальное дно как оно есть. Беднейший район города. Полуразрушенный и заброшенный, в нём жили только те, кому больше нигде в этом городе не нашлось места.
Но настоящих масштабов Дна я не осознавал, пока мы не свернули с небольшого переулка, по которому шли, на длинную и широкую улицу. Это была Центральная, главная улица Дна и его основная кровеносная артерия. К ней примыкали десятки улиц и переулков поменьше, превращаясь в по-настоящему непроходимый лабиринт. Люди здесь лились постоянным потоком, и я наконец-то познал Дно во всей его мрачной потрёпанной красоте.