Среди рабочих, присутствующих в зале, — сильное возбуждение. По окончании собрания Карл Либкнехт признается в кругу друзей:
— Я вообразил себе, что мне придется отказываться от лавровых венков, а на самом деле получил порядочную взбучку. Но этот урок, преподанный устами рабочих, пойдет мне на пользу. Вы еще убедитесь в этом!
Он сдержал свое слово. Уже 10 сентября 1914 года Роза Люксембург, Карл Либкнехт, Клара Цеткин и Франц Меринг выступают с публичным заявлением, осуждающим проводимую Германией политику войны. Протест «горсточки четырех стойких», как называли этих немногих по-настоящему мужественных людей, заставляет рабочих прислушаться.
А 2 декабря того же года в германском рейхстаге раздается смелое «нет!», сказанное Карлом Либкнехтом против военных кредитов. Это маленькое, но веское слово перелетает через границы Германии. Оно доходит до слуха Анри Барбюса и Ромен Роллана и убеждает их, что Карл Либкнехт представляет собой иную, лучшую Германию.
Клара Цеткин воодушевлена подвигом Либкнехта. Она тоже не бездействует. Она не из робких, хотя всегда соблюдает осторожность. Несмотря на все трудности, Клара в самый разгар войны принимается за дело установления взаимопонимания среди женщин различных стран, за дело, которое пробуждает новые надежды во всех мечтающих о мире людях!
СОПРОТИВЛЕНИЕ
Подлинный революционер, борющийся за социализм, отличается не только дисциплиной, бесстрашием и мужеством, но и готовностью в любой момент пожертвовать жизнью в интересах дела. Клара Цеткин в полной мере обладает всеми этими качествами. Она без колебаний поднимается на борьбу с войной. Вдвойне тяжело и опасно вести эту борьбу в Германии, где шовинистические настроения и жажда завоеваний вызвали настоящий угар, который частично охватил и социал-демократическую партию. Один из руководителей партии демонстративно вступил добровольцем в кайзеровскую армию. Поэтому борьба Клары направлена не только против власть имущих: против кайзера и его офицеров, против хозяев военной промышленности и банков, против чиновников — короче говоря, против всей империалистической Германии, но одновременно и против шовинистов, находящихся среди социал-демократии.
Вильгельмовские цензоры делают борьбу Клары еще более тяжелой. За «Равенством», редактор которого слывет «особенно радикальной ниспровергательницей», следят они с крайней подозрительностью. Клара Цеткин ожесточенно борется за каждую вычеркнутую строчку, за каждое вычеркнутое слово. В первые месяцы войны множество белых мест посреди ее статей привлекает к себе внимание читателей. Они говорят им: «Смотрите, здесь цензура заткнула рот свободному мнению!»
Когда власти, осуществляющие контроль над печатью, лишают Клару Цеткин и этого метода протеста, она быстро учится еще более умело, чем прежде, выбирать выражения. Вскоре ее статьи проходят цензуру без каких-либо сокращений. Читатели прекрасно понимают написанное. Но необходимость несколько умерить революционный тон своих статей все же причиняет Кларе неудовольствие и вызывает неудовлетворенность. Поэтому она с радостью дает согласие сотрудничать в «Интернационале», лишь недавно основанном журнале левых, так как надеется, что сможет здесь более откровенно выражать свои взгляды.
Но Клара знает и другие формы борьбы: как во времена «исключительного закона против социалистов», она, опираясь на немногих испытанных соратников, переходит к нелегальной работе. Клара уговаривается, как это было уже не раз в минувшие годы, с Розой Люксембург об «общем деле» — о международной конференции женщин-социалисток. Они должны, помня торжественное обещание, данное в Базеле, потребовать прекращения кровавой бойни.
Роза и Клара в деталях обсуждают свой план. Они решают в феврале 1915 года встретиться в Дюссельдорфе, чтобы оттуда направиться в Амстердам для подготовки конференции. Клара пишет одной своей подруге, которую знает уже не один десяток лет, что эта исключительно важная конференция будет проведена во что бы то ни стало — «с благословения правления партии или без благословения, даже и при проклятиях со стороны правления партии».
Одно только опасение беспокоит Клару: дадут ли ей, известной «ниспровергательнице», полицейские власти кайзеровской Германии паспорт на выезд в Голландию? Наконец после долгих, проведенных в тревоге дней она получает драгоценный документ. Почти в то же самое время до нее доходит ошеломляющее известие об аресте Розы. За ее спиной захлопнулись ворота берлинской женской тюрьмы на Барнимштрассе. Что же делать? Клара должна — чего бы это ни стоило! — перед своим отъездом в Голландию поговорить с Розой! Она едет в столицу. Надежные товарищи помогают Кларе под видом «золовки» добиться разрешения на свидание. Разговор длится всего несколько минут. Несмотря на присутствие надзирателей, Кларе удается незаметно передать арестованной несколько важных записок. С тяжелыми мыслями о Розе покидает она мрачное здание тюрьмы. Как она с ее слабым здоровьем и предрасположением к болезням перенесет заключение?