— С чего же началась та война, сэр?
Он хмыкнул, и этот звук получился у него не очень красивым.
— Вождь афганцев, Шер Али, подружился с одним русским джентльменом. Наше правительство решило, что дружба их не служит интересам империи. И потому несколько тысяч человек, и я среди них, выступили из Индии в Афганистан. А достигнув перевала Пейвар, мы встретились с армией, состоявшей из восемнадцати тысяч афганцев.
— О господи, сэр, какое же ужасное поражение вы потерпели.
Он усмехнулся снова:
— Поражение? Напротив — мы победили. То есть победила армия Ее Величества. Что до меня, я не победил. Как вы легко можете видеть.
Клара покусывала нижнюю губу, ощущая себя женщиной до крайности подлой.
— Это ужасно, сэр. Нам всем следует благодарить вас, сэр, — за вашу победу.
Мистер Хитон пошарил по карманам, отыскивая жестянку с табаком.
— Боюсь, праздновать победу нам пока рановато, — сказал он, начав сворачивать новую сигарету. — Война все еще продолжается.
— Продолжается, сэр?
— Я был ранен в бою. А война продолжается. Всего только месяц назад мы потеряли сотни людей и потерпели страшное поражение при Мейванде.
Клара притихла. Если и извлекла она хоть какой-то урок из этого фиаско, то состоял он в следующем: не лезь в разговор, в котором даже не надеешься обрести достойное место. И пока мистер Хитон докуривал сигарету, Клару трясло от поражения, которое потерпела она, от желания показать ему, что и она тоже страдала. Ей так хотелось в подробностях рассказать мистеру Хитону о том, как бесчестно ее уволили, об унижениях, которые предшествовали увольнению, об оскорблениях, которые пришлось ей сносить после него, о мерзостях, которые она претерпела, оказавшись в руках скотских, гнусных мужчин, прибегающих к услугам проституток. Однако она придержала язык.
Вдали засветились хорошо знакомые ей фонари. Ночь уже опустилась на город, в кебе становилось холодновато. И Клара обнаружила вдруг, что кисти рук ее все еще голы. Она вытащила из кармана платья перчатки, осторожно, чтобы не зазвякали лежавшие в нем монеты. И, надевая правую, обнаружила, что ноготь среднего пальца мешает этому больше обычного: он обломился, зазубрился, обретя сходство с каким-то редкостным режущим инструментом. Должно быть, она сжимала закраину крысиной арены с большей, чем ей запомнилось, силой.
И совсем неожиданный голос — ее — вдруг прозвучал в темноте:
— Я обломила ноготь, сэр. Но он все еще длинный. И очень острый. Хотите его попробовать, сэр?
Она опустила ладонь в смутное пространство, разделявшее их, и мистер Хитон принял ее. Клара вонзила палец в его ладонь, демонстрируя сохраненные ногтем возможности.
— Хотите, сэр?
Он сжал ее палец в ладони, мягко.
— Все хорошо, — сказал он. — Не сейчас.