А потом она выяснила, в чем состоял подвох. На прошлой неделе Клара узнала о своем хромом благодетеле нечто такое, что обратило его из мистера Хитона в Крысогона.
Они встретились на улице, как обычно. Прохожие — кто с изумлением, кто с отвращением — посматривали на ее правую ладонь, с которой Клара стянула перчатку, чтобы мистер Хитон осмотрел ноготь ее среднего пальца. Ноготь немного выщербился — ублажая торопившегося клиента, Клара зацепилась пальцем за кирпичную стену, — однако остался длинным, и мистер Хитон удовлетворенно покивал.
— А не желаете ли заработать сразу пять шиллингов? — спросил он ее, пока она натягивала перчатку обратно.
Она с подозрением вгляделась в него. Уж не собирается ли он попросить ее отрастить такие же ногти и на четырех других пальцах? Это предложение казалось ей наиболее очевидным.
Но вместо этого он сказал:
— Мне хочется, чтобы вы сходили со мной на спортивные состязания.
— Я в спорте мало чего понимаю, сэр, — ответила она.
— Это не важно, — заверил он Клару. — От вас там никто ничего ожидать не станет. Все взгляды будут прикованы к происходящему.
— И ваш взгляд тоже?
— И мой тоже.
— Тогда зачем же я вам буду нужна, сэр?
Он склонился поближе к ней, так близко, как никогда еще не решался. Респектабельная, одетая по моде мамаша, проходившая в этот миг мимо со своей маленькой дочерью, прикрыла глаза дитяти ладонью и поспешила прибавить шаг, столь шокирующим показалось ей это прилюдное проявление близости. Редкая бородка мистера Хитона почти проехалась по плечу Клары, когда он негромко сказал ей на ухо:
— Состязания, о которых я говорю, это крысиная травля. Один мой знакомый, владелец паба, устраивает ее в Саутуарке в последний четверг каждого месяца. Ближайшая состоится на следующей неделе.
— Я не люблю крыс, сэр.
— А вам и не нужно любить крыс. В любом случае, их ожидает дурной конец, и быстрый. Собаки давят их со скоростью света.
— Собак я тоже не люблю, сэр.
Он поморщился, словно от боли, выражение лица его стало почти умоляющим.
— О, не говорите так. В четверг там будут два пса. Один из них принадлежит мне. Его зовут Робби. Самый чудесный, самый красивый пес, какой когда-либо ходил по земле. Шерсть у него глаже соболиной.
— Надеюсь, сэр, мне не придется иметь дело с собаками?
— Вы поразитесь его искусности. Или не поразитесь, как вам будет угодно. Дело иметь вам придется только со мной.
— И что это будет за дело, сэр?
— Ничего такого, чего вы не делали прежде.
— До этого года я была респектабельной женщиной, сэр. Существует много такого, чего я не делала прежде.
— Пусть так… — он склонил голову набок и улыбнулся — слабо, словно давая понять, что этот номер присутствует в репертуаре каждой хоть чего-то да стоящей шлюхи.
И в голове Клары возникла тревожная мысль.
— Мне не… не придется делать это в пабе, на глазах у людей?
— Разумеется, нет, — резко и раздраженно ответил он. — Мы будем всего лишь наблюдать за тем, как собаки давят крыс. Полностью одетыми. От вас мне потребуется только одно, чтобы вы провели ладонью по моему заду. Никто этого не увидит, я буду в длинном пальто, которое укроет вашу руку от любопытных глаз. Да их, скорее всего, и не будет. Крысиный гон очень увлекает людей. Вы даже не представляете, в какое волнение они приходят.
Клара смотрела ему прямо в лицо — привычная метода, к которой она прибегала (ныне, обратившись в блудницу, не лишенную определенного опыта), когда имела дело с клиентами, которые не внушали ей доверия. Она уперлась взглядом в его изрытый оспинами нос, стараясь не отвлекаться на сидевшие по сторонам от оного горящие, умоляющие глаза. И начала перебирать — в обратном порядке — последние из произнесенных им фраз, отыскивая среди них ту, что имела прямое отношение к ней.