— Поразительно.
В такой момент он становился Создателем чудес, Творцом Красоты, вторым после Бога.
— Поедемте со мной, чтобы взглянуть на это.
— Прямо сейчас?
— Почему нет?
Почему нет? Из-за работы, которая предстояла мне. Тем не менее я с радостью отбросила все мысли о ней ради того, чтобы провести время с мистером Тиффани. Я ощущала гордость, уверенность в себе, приподнятость. Он не пригласил Агнес или же старейшую работницу нашего отдела мисс Стоуни с суровым, серьезным лицом посмотреть на то, что создал.
Только меня. Выделена, отмечена, счастливица.
На станции Корона пригородной железной дороги предприятие «Печи Тиффани» занимало целый квартал, огороженный высокой стеной. Испарения и дым валили из подавляющего своей громадой кирпичного дымохода, временами оттуда вырывались языки пламени, а девять небольших металлических труб испускали волны тепла.
Заявившись на фабрику, мистер Тиффани стукнул тростью по полу, чтобы известить о своем прибытии. В открытую дверь кабинета было видно, как человек с седеющими усами поднял голову, поспешно вскочил и протянул руку для приветственного рукопожатия.
— Ты очень кстати, Льюис. Они как раз собираются делать выпуск.
Мистер Тиффани представил меня Артуру Нэшу, управляющему стекольной фабрикой. Мы проследовали мимо химической лаборатории, погрузились в тепло огромной фабрики и остановились у первой печи.
— Не подходите слишком близко, — предупредил мистер Нэш. Он указал на круглое светящееся отверстие, от которого набегали приливы тепла. — В этой печурке температура две тысячи триста градусов[7].
Коренастый человек с мощными руками в защитном кожаном жилете, но без рубашки, извлек из печи огромный ковш и вылил расплавленное стекло, тягучее и раскаленное, в прямоугольный промасленный поддон длиной два фута. От него взвился дым. Мистер Нэш назвал поддон формой для стекольного литья, а рабочего — разливщиком.
— Великолепно! — Голос мистера Тиффани перекрыл рев печи. — Мы разработали новый метод обжига, который позволяет нам произвести один лист, отлитый из стекла более чем одного цвета, немножко перемешать смесь так, что различные слои стекла сольются вместе и дадут эффект мрамора. Вы понимаете, какие возможности это дает нам?
— Нарезать куски из одного многоцветного стекла, которые будут сочетаться друг с другом?
— Именно.
— Более того, — добавил мистер Нэш, — теперь мы можем регулировать прозрачность, цвет и поверхность, чтобы создавать оттенки в бесконечном разнообразии стекла. Мы уже приближаемся к пяти тысячам видов.
— Ошеломляюще, — вырвалось у меня при полном осознании того, что мне придется запомнить их все, когда буду размещать заказы на стекло для каждого витража и мозаики, которые выпадет создавать моему отделу.
— Следите внимательно. — Мистер Тиффани поднял указательный палец вверх. — Вот где начинается мастерство.
Разливщик извлек отличающийся по виду состав из меньшей печи, а другой рабочий, которого мистер Нэш назвал стеклодувом, направил на первый слой тонкую, медленно растекающуюся струю.
— Это стекло после охлаждения будет иметь кремовый цвет с оттенками янтаря, — объяснил мистер Нэш. — Оно будет использовано для одежды женщины.
Стеклодув и его помощник установили в форме металлические прутья с противоположных сторон и толкнули их во встречном направлении. Стекло поддалось и легло складками, подобно висящей ткани.
— Еще. — Мистер Тиффани не мог оставаться простым наблюдателем. С видом играющего ребенка он надел кожаные перчатки с подкладкой и опять толкнул прут, который сделал складки более высокими и многочисленными. — Придайте им легкий изгиб, — приказал он.
Стеклодув стремительно толкнул форму. Складки моментально изогнулись. Мысленно я уже видела, как изящно легла драпировка женского платья.
Мистер Тиффани взглянул на меня.
— Так вот и создавались горные цепи, а? — изрек он, будто подозревал, что я подумала о нем как о сподручнике Бога.
Мы перешли в другой цех, с другой печью и бригадой мужчин, некоторые из них в комбинезонах, некоторые — в кожаных фартуках, один — в нательной рубашке, а другой, странным образом, при галстуке.
Мистер Нэш представил Тома Мэндерсона, стеклодува, главного спеца бригады стеклодувов, ответственного за каждый кусок, создаваемый его цехом. Том был обнажен до пояса, широкоплеч и мускулист.