— На плантации построят дом по нашим пожеланиям.
Мексика… Мексика всегда влекла меня. Художникам необходимо путешествовать, чтобы углублять источник творческих ресурсов. Должна ли я ограничиться компанией Тиффани как единственным источником вдохновения?
— Если я приму это место на два года, то заработаю достаточно, чтобы мы могли поселиться в прекрасной квартире, подобной той, что мы видели сегодня, с видом на Центральный парк. — Я знаю, вам это понравилось бы. Уже с полгода я размышляю только об этом. Мне потребовалось длительное время, чтобы набраться смелости просить вас. Если бы я упустил эту благоприятную возможность, то, боюсь, уже никогда не осмелился бы сделать вам это предложение. Прошу вас, Клара, скажите, что вы согласны.
— Я… Это слишком много, чтобы можно было так сразу осознать. Я так занята в студии… Политика мистера Тиффани заключается в том, чтобы не нанимать замужних женщин.
Я почувствовала, как он откинулся на спинку сиденья экипажа.
— Вы никогда не говорили мне об этом.
— Мне не представилась такая возможность.
— Я ведь не безразличен вам, не так ли? Дайте же ответ. — Эдвин не пал духом.
В темноте я коснулась его гладко выбритой щеки.
— Да, вы не безразличны мне. — Я даже ощутила, что мое влечение к нему возрастает.
— Вам же известно, что на меня можно положиться. Мои родители в Коннектикуте благосклонно относятся к этому плану и окажут нам помощь при переезде.
— Как же вы сможете оставить вашу работу в благотворительном обществе?
С минуту мой спутник хранил молчание.
— Она вытягивает все силы, иногда просто сокрушает. Работа никуда не денется, когда я, точнее, когда мы вернемся и я буду в состоянии оказывать большую помощь. Я имею в виду — занимаясь политикой.
Я почувствовала, как он нежно взял меня за руку.
— А Джордж? Он знает об этом?
— Да. Он будет приезжать дважды в год писать маслом. Вы сможете заниматься творчеством вместе с ним. Вы по крайней мере обдумаете мое предложение?
Я еле заметно кивнула и тотчас почувствовала, как повернулся калейдоскоп с легким звоном осколков стекла изумрудного, рубинового и сапфирового цвета.
Глава 10
Роза
— Настоящее искусство после предварительной композиции витража зависит от рук сортировщика стекла, — проповедовала я трем работницам, которые получили от меня повышение до наборщиц стекла. Среди них была и моя подруга Элис Гуви, которая закончила обучение в «Лиге студентов-художников» и поступила на работу к нам.
— По мнению мистера Тиффани, первое, что бросается в глаза человеку в витраже, — не сюжет. Это — цвет, — продолжала я.
Для обучения сортировке стекла выдался идеальный день, потому что свет лился потоком через огромные окна. Я наглядно подтверждала свои слова следующим образом, выбрав обведенный контуром участок с картона, отдирала соответствующий кусок узора композиции, наклеенный на мольберт из прозрачного стекла, и прикладывала большую неразрезанную секцию из переливающегося многочисленными оттенками стекла к картону, а затем к мольберту, чтобы стало видно, как будет выглядеть стекло, когда через него проходит свет. Я подвигала его во все стороны, перевернула, покрутила и нашла на нем место, которое подходит к этому участку.
— Один неправильно подобранный кусок, неверный по цвету либо текстуре, либо по степени матовости или прозрачности, может погубить витраж. — Я продемонстрировала им куски, которые оказались бы неподходящими.
— Что делать, если невозможно продолжить работу, потому что нет соответствующего куска стекла? — задала вопрос Минни Хендерсон, англичанка, весьма утонченная особа.
Минни жила в центре города с родителями, и на ее накрахмаленной белоснежной блузке с высоким воротником всегда красовался узкий черный шелковый галстук. Для каждого дня недели полагалась своя кофточка. Последующая неделя начиналась с блузки, предназначенной для понедельника. Элис нашла для меня эту девушку в «Лиге студентов-художников».
— Тогда обратитесь к мисс Стоуни или ко мне. Мы можем подобрать два или три слоя, даже четыре или пять, для получения точного цвета, а также требуемого оттенка. Или же я могу спуститься в подвал и поискать там.
— Спросите у меня, — подала голос со своего рабочего стола Вильгельмина. — Мне нравится рыскать внизу. У нас там тысячи видов и цветов кусков стекла, воткнутых краем в деревянные прорези. Одних оттенков зеленого тридцать или сорок, просто голова идет кругом.