Вики собиралась организовать для Фонда ретроспективный показ своих работ — так объявил Стейн на пресс-конференции. Среди дюжины предназначенных для показа картин значились две, оригиналы которых были написаны Кларой: «Мгновение» и «Клубника». Стейн добавил, что Вики Льедо — одна из величайших представительниц канонического современного гипердраматизма и что «теперь, когда Мэтра нет», Фонд ван Тисха будет решительно поддерживать работы этой молодой художницы.
Впечатление от такой новости было сильным, настолько сильным, что какое-то время она не знала, что же она должна ощущать. В итоге она все-таки обрадовалась за Вики, но потом подумала, что причина этой радости в том, что она недостаточно любит ее, чтобы ей посочувствовать.
«Обе мы бессмертны, как и хотели. Хорошо».
Потом, когда звонки кончились, она выключила телевизор. Новости были одни и те же, она уже знала их наизусть. Не захотела она слушать и многочисленные диски с джазовой музыкой, подаренные отделом по уходу за картинами, чтобы она не скучала. Ей было хорошо и так, в окружении своей собственной тишины. Или своего собственного шума.
Потому что у жизни было собственное звучание, и теперь она обнаружила это. Она почувствовала, как жизнь возвращается к ней, так же как чувствуется приход новой волны. Было решено снять с нее грунтовку, стереть подпись и отправить домой. Ей дадут какое-то время отдохнуть, а потом, если нужно, позовут снова выставляться в «Сусанне». Конечно, деньги остаются при ней, в этом никаких изменений. Ей перестали давать таблетки «F amp;W», и в скором времени она поняла, что человеческое существо имеет свои потребности. Искусство пребывает в покое и довольстве, но жизнь требует постоянного удовлетворения потребностей. Потом начали снимать с нее грунтовку. Когда она вернулась в больничную палату, куда ее положили, и взглянула на себя в зеркало, сомнения испарились: это была полностью Клара Рейес. Ее светлые волосы, кожа с открытыми порами, старые шрамы, графическая экспрессивность жизни, запахи, старые формы. Конечно, она все еще была депилирована, но она уже свыклась с таким внешним видом. Ее лицо, лишенное грунтовки, приняло обычное выражение: желтое чудовище, ошеломившее когда-то Хорхе, осталось далеко позади. Она уже не была окрашена, на ней не висели этикетки. Жить без этикеток и без краски было непросто, но ей придется привыкать.
А в пятницу вечером, после того, как она пообедала и хорошенько поспала, послышался легкий стук в дверь.
С улыбкой вошел Герардо.
— Так вот ты какая, когда с тебя снимут всю краску, дружочек. Знаешь, так ты мне нравишься больше. В естественном виде, так сказать.
Она улыбнулась. Она сидела на кровати в пижаме, непричесанная, с еще сонными глазами. Она приняла объятие Герардо и почувствовала, что в его присутствии ее заполняет счастье.
— Мне сказали, что сегодня тебя выписывают, и я решил прийти тебя повидать, — сообщил он. — Юстусу тоже хотелось прийти, но он посоветовал мне пойти «в разведку». — Он засмеялся, и глаза его заблестели, но потом снова стал серьезным. Он слышал о покушении того сумасшедшего и с тех пор все пытался ее увидеть, хотя ему много раз говорили, что с ней все в порядке. — Как ты? — спросил он.
— Не знаю, — честно ответила она. — Наверное, хорошо.
У нее было такое ощущение, будто она долго спала и проснулась в больнице. Она была пустой. «Мне снился сон», — думала она. Но что делать, если все, что ты есть, и все, чем ты был, — часть одного и того же сна?
До отъезда в аэропорт у них было время. Хочет ли она попрощаться с каким-то местом, спросил он. Клара взглянула на свернутые газеты, лежавшие на кровати. Она прочитала, что в эту пятницу, 21 июля 2006 года, заканчивается демонтаж «Туннеля».
— Мне бы хотелось заехать на Музеумплейн и посмотреть, как снимают «Туннель», — сказала она.
— Нет проблем.
Смеркалось, и над тихими водами каналов начали появляться звезды. Стояла восхитительная летняя ночь. Луна еще росла, стремясь достичь совершенной формы. Герардо вел машину по направлению к Музеумплейн, а Клара сидела рядом с ним.
— Я тут подумал, — неожиданно прервал плотное молчание Герардо, — что скоро поеду в Мадрид. Хочу закончить одну картину, которую довел только до половины, — с улыбкой добавил он.
Уже после она отметила этот момент как тот самый миг, когда она осознала, что «Сусанна» полностью исчезла из ее тела. Там, в темноте, на сиденье в машине Герардо, она коснулась своих ног, своих рук, своего лица и поняла это. «Сусанна» стерлась. Хорошо это или плохо, из-под Сусанны возникла Клара Рейес. Это событие, подумала она, напоминало всего лишь неудавшуюся попытку развода.