Циммерман ещё в молодости решил, что попытки постичь мотивацию женских поступков — задача непосильная и потому бесполезная.
"Тем лучше. Участие в подобных "мероприятиях" не прибавит ей симпатии в глазах местных. Скорее всего, она стремится доказать свою полезность и лояльность исторической родине. Это проще и понятнее. Доктор Геббельс даже выдвинул теорию о "голосе крови", о подсознательной памяти предков. Генетическая память цветов обеспечивает чистоту сорта и дает возможности для селекции.
Не зря же фюрер так поощряет работы по созданию сверхчеловека — свободного от лишних эмоций, вроде жалости к побежденным.
Доверенные лица из "фаулейтэ" доносят, что Клара появилась в Павлограде из-за детей в конце августа…
А если она оставлена по заданию подполья?
О расстреле пленных горожане узнали из листовок, найденных на рынке. Кроме подробностей расправы, листовки содержали свежие сводки Совинформбюро и призывы к саботажу. Подполью не выгодно провоцировать ненависть к ней, если она их человек…
Бог мой! Насколько приятнее иметь дело с растениями, среди цветов проводится постоянная сортировка. Население этого беспокойного города нужно рассортировать и выявить неблагонадежных. Вот только как? …Н-да, для жандармерии задача неподъёмная, придётся привлекать гестапо. А ведь они обязательно спросят его о Кларе… Неприятно".
***
Комендант полиции распорядился взять на особый учёт всех приезжих и неблагонадежных:
"1. Семьи комсомольцев, коммунистов, красных командиров, активистов и сочувствующих внести в специальные списки.
2. Усилить охрану всех важных объектов и концлагерей".
На вопрос Клары:
— Для чего нужны списки?
Шеф ответил:
— Это — потенциальные заложники, в случае нападения на немецкого солдата или, не дай Бог офицера, сто человек будет показательно расстреляно, из списка. Приказ штандартенфюрера СС — руководителя ЭЙНЗАТЦГРУППЫ "Б".
Адъютант доложил:
— Никаких контрдействий в городе за текущие сутки не зарегистрировано. Полиция расклеила необходимые приказы. Из местных людей, пострадавших от Советов, создается городская полиция.
Глава 7
Встреча на рынке
Пётр Онуфриевич неспешно шёл к рынку. Старая металлическая вывеска «Базар» на кирпичных столбах выглядела как прежде. Сколько себя помнил Пётр, все новости города стекались сюда.
«Да — а, обеднел базар» — подумал майор. Вдоль стены с лавками вытянулась очередь за хлебом, ждали, наверное, со вчерашнего дня. Торгующих за полупустыми прилавками было мало. Соль, крахмал теперь продавали мерными ложечками, а не на вес, как раньше. Да и то, чаще меняли на вещи.
Полицаи вели себя нагло. Под видом проверки документов придирались к предъявленным бумагам и вымогали приглянувшееся у несчастных, угрожая отвести в полицию. Твари!
Неожиданно в серой массе людей мелькнул знакомый силуэт. Пётр решил не догонять, а сделать круг и выйти навстречу человеку.
«Да, точно, лицо знакомое, вот только откуда …» — память Петра не давала ответ.
Худощавый мужчина стрельнул глазами, и во взгляде тоже мелькнуло узнавание.
«Значит, не показалось» — майор остановился у старика, торговавшего махоркой, прикрыл глаза, примерил мысленно форму, как учили. Петлицы со знаками различия на форменном воротнике послушно дополнили образ: Академия имени Фрунзе. Именно там его видел.
Знакомец не торопился уходить, внимательно окинул взглядом проход между прилавками, отошёл к стене с витриной магазинчика подождал, пока Пётр двинется к выходу.
«Смотрит за мной в отражении стекла. Насторожен». Майор не спешил, дал ему возможность осмотреться и принять решение.
Так и вышло. Поравнявшись с ним, Кравченко услышал:
— Закурить не найдётся?
Протянул спички.
Склонившись к огоньку, парень тихо выдохнул:
— Узнаёте? Я Костя Рябой, был слушателем, как и вы.
Так же тихо Пётр ответил:
— Точно. Ты как здесь?
— Да у тёщи живу. Служу конюхом в стройконторе.
— Ясно, а я сапожничаю понемногу.
— И всё? — в глазах Константина засветилась лукавая искорка. Рябой не сомневался, что майор не может просто так по своей прихоти стать сапожником. — Давай, встретимся вечером, подходи к семи в конюшни со стороны проулка. Там калитка будет открыта.