Приговоренных вывели на площадь, Экке заявил:
— Каждая диверсия должна быть оплачена жизнями комсомольцев, коммунистов, их жен и детей.
Глава 10
Театр
Театр в Павлограде существовал ещё с конца девятнадцатого века и назывался любительский "Графский театр", его построили в 1896 году потомки из рода Голенищевых-Кутузовых, чьё поместье располагалось на территории нынешнего Первомайского парка.
Фашисты позволили в самодеятельном театре "Українець" ставить украинские пьесы.
Весь театр готовился отпраздновать в апреле день рождения великого фюрера.
Министерство пропаганды рейха, возглавляемое Геббельсом, не зря делало ставку на украинских националистов, рассчитывая сделать из них опору нового порядка на территории Украины. Опыт по удачному расколу славян был позаимствован ещё у идеологов Австро-Венгрии. Цвета флага украинских националистов — точная копия жёлто-голубых лент, жалованных австрийцами особо проявившим свою преданность славянам из подконтрольных Австрии бывших славянских территорий — регион Львова и Прикарпатья. Голубой и жёлтый — геральдические цвета Австрийского императорского дома.
В местной газетенке "Павлоградська газэта" было заявлено: "Немецкая непобедимая армия пришла освободить украинский народ от большевизма и большевистских форм хозяйствования".
Руководил труппой театра подпольщик Иван Кузьмич Дахно. Программу концерта подбирали тщательно.
Не случайно гестапо запретило песню "Гей, заграло Чорнэ морэ". Текст народной песни ещё времён первой мировой войны озвучивал историю, повторявшуюся с печальной регулярностью:
Гей, заграло Чорнэ морэ
Бьються хвыли в бэрэгы:
Захопылы Украину
Чорни крукы-ворогы.
Хто ж захыстыть Украину
Од розбийныкив-крукив -
Интэрвэнтив, самозванцив?
Од тых хыжых ворогив?…
[Эй, заиграло Чёрное море
Бьются волны в берега
Захватили Украину
Черные вороны-враги.
Кто ж защитит Украину
От разбойников-воронов-
Интервентов, самозванцев?
От тех хищников врагов?…]
Чёрная эсэсовская форма вызывала буквальные ассоциации.
Всё повторяется в истории снова и снова.
Вместе с актером театра Константином Васильевичем Беляевым худрук Дахно устроил под сценой тайник, куда перевозили оружие отремонтированное часовщиком.
***
По рядам рынка летели листовки.
Рынок тихо бурлил. Люди вполголоса обменивались страшной новостью. Даже торговки, не имеющие привычки разговаривать тихо, испуганно шушукались, сбившись за прилавками. Полицаев действительно прибавилось. Злые, многие с похмелья — поневоле запьешь после такого — вразвалку прохаживались между рядами, нагло прихватывая у торговок то огурец, то яблоко. Искали листовки. Один из них выдрал яйцо между растопыренных пальцев селянки, пытавшейся прикрыть свой товар, и, тюкнув прямо о приклад, жадно выпил. Сплюнув, прилипшую к губе скорлупу, пригрозил:
— Вякни ещё у меня.
Тетка испуганно молчала.
Базар всегда был местом, где можно узнать все новости. Чаще всего люди приходили сюда из-за нужды, в надежде поживиться хотя бы информацией. Всегда по лицам, по повадкам наблюдательный человек мог предположить, кто и зачем пришёл.
В дни, когда фашисты устраивали "акции устрашения", горожане старались поскорее найти то, что нужно и уйти. Рядом с рынком на площади установили виселицы.
В листовках писали о зверских расстрелах пленных в лагере и в еврейском гетто Днепропетровска. Но самое неприятное для гестапо было в том, что листовки изготовили типографским способом. Все поиски печатных машинок зашли в тупик. Если бы Экке только знал, что часть этих "большевистских агиток" попала в город с помощью новой помощницы Лёхлера.
Большая часть листовок печаталась в пригородной типографии и распределялась среди проверенных сельчан. В частном доме всегда проще устроить тайники. Для доставки их в город и были придуманы Кларой поездки "за деликатесами".