В последние десятилетия в британской историографии отношение к Якову постепенно менялось. В середине 1970-х гг. один историк писал: «Школьные учителя быстро расправились с Яковом. Они учили поколения школьников презирать педантичного грубияна, приверженного чуждой идеологии абсолютизма. Трудно объяснить эту антипатию: то ли они не хотели простить ему учености, то ли пристрастия к красивым мальчикам, тем более людей этой профессии часто не считают невеждами или строго гетеросексуальными. Пришло время спасти Якова от их самобичевания». Что касается утверждений Якова о божественном происхождении королевской власти, то они могут шокировать нас, но для англичан того времени в этом было мало удивительного [80, 1–2]. Как выразился историк Бэрри Ковард, «в последние годы произошла справедливая реабилитация репутации этого короля Англии. Яков I Английский как монарх был столь же успешен, как Яков VI Шотландский» [34, 121–122]. В ревизионистской историографии пересмотр прежних оценок аргументируется следующим образом. Во-первых, политические противоречия его царствования были порождены во времена Елизаветы. Он унаследовал не только трон, но и войну с Испанией, настоятельную потребность в реформе королевских доходов, нараставшее недовольство, углублявшиеся расхождения в церкви. Опасения по поводу сохранения парламента как части конституционной системы управления звучали еще при Тюдорах. Однако другой ревизионистский историк Конрад Рассел в более ранней работе замечал: «Без сомнения, Якову не повезло в том, что он унаследовал нерешенные проблемы, но перечисление этих трудностей не оправдывает того, что он не мог с ними справиться. Нет оснований оспаривать вердикт профессора Ноутстайна, что „не многие короли были от природы так пригодны, чтобы вызывать оппозицию“. Причины этого в большой мере носили личный характер. Монархия не может быть успешной без доли уважения к персоне монарха, и Яков, всегда требовавший от людей уважения, мало что делал для этого» [87, 257–258]. Он был невоздержан на язык, имел пристрастие к вину, мог войти в спальню придворных пар. После свадьбы дочери молодых не выпустили из спальни, пока он во всех подробностях не расспросил об их брачной ночи. В те времена содомия (слово «гомосексуализм» появилось в XIX веке) осуждалась в моральном отношении не так строго, как в наши дни, но фаворитизм такого рода вызывал беспокойство за патронаж и преференции при дворе. Кларендон, отметив исключительную образованность короля Якова, его интерес к книгам и ученым беседам, не преминул упомянуть о его пристрастии к красивым мужчинам и дорогим одеждам [10, 91].
Во-вторых, историки-ревизионисты пришли к выводу: управление при Якове оказалось более успешным, чем прежде считали, ибо он в полной мере проявил свои политические умения и способность к политической гибкости. В отличие от Елизаветы и своего преемника Карла I он никогда не давал ни одной из фракций установить полное господство в управлении и не становился ее инструментом. Это относится даже ко времени, когда его фаворитом был Джордж Вильерс, герцог Бекингэм, к которому король испытывал глубокую и искреннюю привязанность. При нем Бекингем не имел такого влияния при дворе, которое получил при Карле I. Однако и в этом вопросе Рассел был другого мнения: период после 1618 года (то есть еще до смерти старого короля) он называл «правлением Бэкингема и Карла».
В 1604 году Яков I заключил мир с Испанией. Этим могли быть недовольны фанатично настроенные протестанты, ненавидевшие католическую Испанию. Еще большее недовольство испытывали те, кто получал доходы от снабжения флота и каперских кораблей. Военные расходы, которые несла Англия, сами по себе были аргументом в пользу заключения мира. Кроме того, воззрения короля состояли в том, что война должна быть крайним средством разрешения противоречий между странами (такого же мнения придерживался впоследствии Кларендон). Когда после провала испанской экспедиции в Ирландию правитель Нидерландов эрцгерцог Альберт выступил с мирной инициативой, Яков поддержал ее. При этом по его указанию его представители на переговорах дали понять определенно, что Англия не отказывается от финансовой и иной поддержки воюющей Голландии. Так Англия вышла из дорогостоящей войны, не отказавшись от обязательств, данных союзнику. Примирение с Испанией лишило помощи ирландских вождей, продолжавших бороться против английского завоевания, привело к их бегству на континент, к прекращению, по крайней мере, временному, сопротивления. Безосновательны утверждения, будто после прибытия в Лондон испанского посла графа Гондомара в 1613 году Яков попал под его влияние, и после 1614 года по его наущению не созывал парламент долгих семь лет. Планы по созыву парламента рассматривались все последующие годы. Гондомар платил ряду высокопоставленных английских придворных, рассчитывая на их лояльность, но это было распространенной практикой в дипломатии XVII–XVIII вв., и на деле взятки не вели сколько-нибудь существенным образом к изменениям в королевской политике.