— Пожалуйста, выведи всех из комнаты, нам нужно остаться одним, — шепнула мне Клариса.
Двадцать минут спустя отворилась дверь и дон Диего Сьенфуэгос вышел, еле передвигая ноги, со слезами на глазах и с дрожащими коленями, но зато улыбаясь. Братья, ожидавшие его в коридоре, снова подхватили его под руки, чтобы помочь, и тогда, увидев их вместе, я убедилась в том, о чем догадывалась раньше. У всех троих были одинаковые манеры и профиль, та же неторопливость и уверенность, умные глаза и сильные руки.
Я подождала, пока они спустятся с лестницы и вернулась к своей подруге. Я подошла, чтобы поправить подушки и увидела, что она, как и посетитель, улыбается сквозь слезы.
— Это дон Диего ваш самым тяжкий грех, правда?
— Это не грех, дочка. Я просто должна была помочь Создателю сбалансировать весы судьбы. И видишь, как хорошо все получилось: на двоих недоразвитых у меня родились еще два сына, чтобы о них заботиться.
Клариса безмятежно умерла той же ночью.
— От рака, — заявил врач, увидев припухлости крыльев.
— От святости! — провозгласили верующие, собравшиеся на улице со свечами и цветами.
— От удивлениия, — говорю я, потому что я была с ней, когда приехал папа.