Нырнул под черную накидку и попросил стать кучнее. Класс выстроился в два ряда: немного потолкались и уставились в объектив, натянув на лица улыбки. Историк выпорхнул из-под накидки, в его руках обнаружился маленький цифровой фотоаппарат.
— Внимание, снимаю!
Задергалась и блеснула вспышка. Школьники почувствовали, что не могут двигаться и говорить. Только зрачки бегали туда-сюда. 12-й «Б» превратился в часть выставки.
— Есть все признаки того, что современное общество откатилось на ступень назад, — продолжал историк, глядя на дисплей аппарата. — Мало кого интересует искусство в чистом виде, без возможности продать его. Это мало кого интересовало и раньше, но в абсолютном исчислении сегодня масштаб угрожающий — море вместо лужи. Что и говорить, деградация… Творчество Человека Передающего подчас оценивают выше деятельности Человека Творящего, а иногда восторгаются и умениями Homo Educatus. Всему виной простота и главное — дешевизна орудий труда.
Скрипнула деревянная оболочка камеры-обскуры, превращаясь в плоскую подставку. На нее историк водрузил ноутбук, открыл крышку, соединил кабелем с фотоаппаратом.
— Больше не нужно колдовать над пластинкой со светочувствительным покрытием из йодистого серебра, проявлять ее в парах ртути и фиксировать в растворе тиосульфата натрия. Щелкнул, сбросил и готово! Отпала необходимость комкать листы в ожидании музы, марать бумагу, а потом выкладывать написанное свинцовыми буковками из коробок. Можно даже не сидеть ночами у рояля, наигрывая фразы и меняя гармонию: набрал сэмплы, сложил в кучу — кушайте на здоровье, если не стошнит. А уж о поисках нужного полутона на палитре я вообще промолчу, чтобы не рассмешить вас. Зачем пачкать руки и мыть кисти? В итоге, посмотрите, что получается…
Перед двенадцатиклассниками выстроились чудовища. Они рвались растерзать жертв, но натыкались на незримый барьер и возвращались обратно — как собаки на цепи.
Картежника Лёху сотряс рвотный спазм — потекло с подбородка на одежду.
Неподвижный отряд молча переживал ужас.
— Не бойтесь, эти монстры безопасны, всего лишь виртуальная экспозиция, — улыбаясь, проговорил историк. — Здесь собраны самые яркие продукты неандертальского творчества. Видите пальто, поверх которого красуется майка?
Пальто висело в воздухе на плечиках прямо перед Чудаковым и зловеще мотало рукавами, норовя схватить за шею и придушить. Белая майка истрепалась, местами зияли дыры — видимо, одежка носилась очень давно.
— Это не простое пальто, а одетое, — историк похлопал экспонат по плечу, как бы успокаивая. — В том смысле, что литераторы в своих опусах часто его «одевают».
В строю чудовищ оказался также безголовый мужчина. Голову он держал в руке и, по словам историка, «кивал своею головой в знак согласия». В числе уродцев значились наброски портретов — скособоченный карлик, большеголовый мутант с чахлым тельцем, несимметричная женщина, которая шла боком, с оборотом в три четверти; ходячий стол, несущий на себе кувшин с цветами и фруктами.
Стол не отбрасывал тень. А кувшин отбрасывал.
Довершал кошмар музыкальный фон — режущая ухо какофония в стиле «техно».
Школьники находились в полуобморочном состоянии. Более или менее осознанно смотрели на паноптикум Чудаков и Подорванный. Первому было интересно наблюдать за живым воплощением мертвого творчества, а второй находил в увиденном нечто родное.
Когда в дрожи забился и Чудаков, историк решил закругляться:
— Но самый главный этап, венчающий творческий процесс, это публикация. Посредством ее общество оценивает труды автора. И здесь вновь нужно отметить значительное упрощение.
Историк развернул ноутбук монитором к классу, подошел ближе, чтобы было видно тем, кто еще мог смотреть, и нажал кнопку «enter». Групповая фотография 12-го «Б» мгновенно появилась на интернет-странице Палеонтологического музея искусства.
Прозрачная стена исчезла, нечисть кинулась на беспомощных подростков…
…Как они выбежали в коридор, никто из школьников не помнил. Запыхавшись, остановились на лестничной площадке. Выпученными глазами смотрели друг на друга, обмениваясь стонами и короткими фразами. Когда из двери вышел историк и двинулся к лестнице, в испуге рванули вниз.
Один Чудаков остался, где стоял.
— Чего убегаете? — удивился историк. — Пойдемте на пятый, там самое интересное.
Подростки сделали шаг назад, к стене с картиной Архипа Куинджи «Полдень. Стадо в степи», закрывая собой пасущихся коров.
— Будет страшновато, — историк перевел взгляд с Чудакова на жмущихся плечом к плечу одноклассников, — но вы взрослые, должны понимать: это — имитация.
— Сам иди, ботаник! — возразил картежник Лёха и показал кукиш. Класс загудел. Историк развел руками:
— Ну что ж, раз никто не хочет…
— Я хочу, — произнес Чудаков и поглядел вверх, кула вела лестница. — А что там?
— Там — последний павильон экспозиции под названием Homo Ducerus, Человек Ведущий. Это следующее звено творческой эволюции. Материалы чисто предположительные — вещественных доказательств вид пока не оставил.
Чудаков пошел наверх, но его остановил Подорванный:
— Ты это… отдай книгу-то!
Нехотя сняв футляр с пояса, Чудаков достал электронную книгу, посмотрел на нее в последний раз и передал Подорванному. Читать ее двоечник, ясное дело, — не будет. Закачает туда игрушек — и все дела. Устройство последней модели, чтение текстов в ней лишь одна из функций. Еще можно смотреть фильмы и слушать музыку.
Подорванный схватил добычу и упрыгал, стуча костяшками пальцев. Его длинные руки, кривые ноги, сутулая спина и выдвинутая вперед челюсть смотрелись весьма органично в стенах Палеонтологического музея. На площадке засуетились другие представители 12-го «Б». Дружно пошли вниз. Одни передвигались без помощи рук, иные опирались на передние конечности, волоча зад.
У центрального входа их ждала прямоходящая учительница и заросший шерстью охранник с дубинкой на поясе.
— А где Чудаков? — спросила учительница, сверяясь с журналом.
— Пошел на пятый этаж! — наперебой заговорили одноклассники.
— Понятно. — Учительница сделала в журнале пометку и еще раз пересчитала класс по головам. — Так, а Подорванный где?
Историк и Чудаков подошли к залу на пятом этаже.
— Вы говорили, что человечество откатилось на ступень назад, — спросил Чудаков, поправляя пустой футляр. — Значит, следующим этапом снова будет Человек Разумный?
— Напоминаю, мы говорим не о биологической, а о духовной эволюции. Homo Ducerus — ориентир для тех, кто ценит чистое искусство, творчество ради творчества. Но таких в наш музей попадает мало, до пятого этажа редко кто добирается.
Историк занес ключ над замком.
— Ты станешь совершенно другим человеком, которому будет сложно вписаться в современную эпоху. — Экскурсовод посмотрел на Чудакова с жалостью. — Еще не поздно отказаться, подумай.
Чудаков расправил плечи, уничтожая комичность прямоходящей фигуры, над которой посмеивались одноклассники. Он точно знал, что вернется из будущего в настоящее и будет опять экономить на завтраках, чтобы через год купить новую электронную книгу.
— Я готов.
— И меня возьмите! — подал голос от лестницы Подорванный. При ходьбе двоечник опирался только на левую руку — в правой была зажата книга. — Я тут это… подслушал и мне того… интересно стало.
Историк улыбнулся и пропустил Чудакова вперед. Следующим зашел Подорванный. Переступив порог, он приподнялся на задние конечности и сделал первый шаг.