" Тинцу-тинцу-тинтири!
Кто первый любовник в театре?
Волнует, тин-тин, сердца?
Дзиндзаэмон[333].
Кто первый актер на роли
Многодумного мудреца?
Кодзаэмон.
Тинцу-тинцу-тинтири!
Кто так умеет играть,
Что всех прошибает слеза?
Сиродза, Сиродза,
Тинцу-тинцу-тинтири".
Голоса
Ят-тя! Ят-тя! Еще раз! Ну-ка,
Вот это глотка!
Ну что твой соловей!
Еще-еще!
Вот первый в Осака певец!
Рассказчик
Не думайте, что пенье
Им нравится.
Но знают,
Что это — денежный мешок поет.
Лишь были б деньги,
И каждый сразу же готов признать,
Что ты мастак в любом искусстве.
А между тем —
Другие голоса слышны в толпе:
"Вы видите? Вот эти трое
Идут сюда!
Буяны, драчуны!"
Ёхэй,
Нахмуря брови,
Остановился посреди дороги,
А за его спиной
Два здоровенных парня.
Видать по лицам,
Что на все готовы.
Взглянув на них,
Когику испугалась.
Когику
Послушайте, хозяйка!
Идти назад
По этой же дороге — скучно.
К тому же у меня устали ноги.
Я предпочла бы
Вернуться в лодке по реке…
Рассказчик
И, приподняв подол,
Она готова
Спуститься на берег,
Но прямо на пути
Торчит, как мачта, сам Ёхэй,
А по бокам
Стоят его дружки,
Расставив ноги.
Дзэмбэй и Ягоро. А ну-ка, Ёхэй! Поговори с этой девкой по-свойски, покажи ей, что ты мужчина! А если этот свечной огарок вспыхнет, мы подрежем ему фитиль и втопчем его в грязь!
Рассказчик
Они суют сандалии за пояс
И скрещивают руки на груди.
Вот-вот полезут в драку. Гость
От неожиданности словно онемел.
Хозяйка и служанка,
Совсем растерянны.
Они дрожат от страха,
Хотят Когику увести.
Но раззадоренный Ёхэй
Ее хватает за руку.
Ёхэй. Я первый договаривался с Когику. А когда завсегдатай веселого квартала, вроде меня, нанимает девицу, так небось она уж от него не уйдет к другому.
Рассказчик
Он тащит за руку ее
И силой заставляет сесть
На лавку
Пред чайным домиком.
Ёхэй. Ты, продажная шлюха, тварь, дешевка! Наболтала мне, что гадатель-де сказал, будто нельзя тебе идти в ту сторону, где стоит храм Нодзаки, а то случится большая беда,
И ни за что
Туда ты не пойдешь, —
И солгала!
Со мной, Ёхэем,
Пойти не захотела?
А если гость тебе по вкусу,
Так наплевать тебе на все гаданья,
Пойдешь куда угодно?
Ну что? Ну что ты в оправданье скажешь?
Рассказчик
Вот так Ёхэй бранит Когику.
Он в ярости глаза таращит.
Страшно кровью налились глаза,
Ну, сущий демон!
Пытаясь успокоить грубияна,
Когику кротко отвечает:
Когику. Право, Ехэй, не надо так бушевать из-за пустяков. Все знают, в какой мы тесной дружбе. Кто назовет меня хоть раз, три раза помянет тебя. Ты и я — да мы всегда у всех на языке. Я не пошла с тобой сегодня, это верно, но только ради тебя же самого. Чтобы оберечь твое доброе имя. Ты слишком мне дорог, слишком много ходит про нас разных досужих сплетен.
Зачем ты позволяешь
Твоим дружкам подначивать тебя?
Мое не изменилось сердце:
Богам я поклялась
Тебя любить!
Смотри: вот письменный обет![334]
Рассказчик
Ёхэй невольно тронут.
Он чувствует, что гнев его угас,
Однако совестно признаться в этом
Своим запальчивым друзьям…
Когику шепчет на ухо Ёхэю
И нежно прижимается к нему.
Заметив это,
Теперь разгневался богатый гость:
"Вот уж спасибо, нечего сказать!"
И грузно он садится рядом.
вернуться
Дзиндзаэмон… — Здесь упоминаются знаменитые актеры театра Кабуки: Яматояма Дзиндзаэмон (1677–1721), играл первых любовников; Такэсима Кодзаэмон Второй; Сакураяма Сиродзабуро Второй. Яття — крик одобрения "браво!".
вернуться
Смотри: вот письменный обет! — Такие обеты писались иногда кровью на амулетах, купленных в храме. Любящие клялись богами и буддами.