Улица перед лавкой Каватия.
Второй день пятой луны.
Хор паломников
Гятэй-гятэй-гятэй-гятэй![339]
Харагятэй-харагятэй!
Храни нас — храни нас — храни нас,
Святой Эн! Сохрани нас от бед,
Мы дали обет, мы сдержали обет.
Скоро идем!
Скоро и дом!
Гятэй-гятэй-гятэй-гятэй!
Онкоро-онкоро-онкоро!
Скоро мы дома будем.
Помолимся Будде, Будде, Будде…
Молитвы священный восторг…
Торг… торг… торг…
Благополучия вашей торговле!
Рассказчик
Благополучно
Пройдя далекий путь,
Паломники вернулись в город
Из странствия к святым местам.
Все это люди молодые —
Приказчики,
Владельцы лавок.
Они торгуют разными маслами,
И, чтобы шли делишки как по маслу,
Они пошли
Святыням поклониться.
Да, юные торговцы,
Конечно, не монахи!
Но кое-кто из них
Уже не раз
Молился в храмах на Святой горе[340]
И получил монашеское имя,
Что для мирянина
Большая честь!
Усталые,
Они бодрятся напоследок
И напевают
Для бодрости
Обрывки из молитв и заклинаний.
Есть среди них — и новички.
В благочестивом
Усердии они копили
Медяк за медяком.
Случалось, прятали в кошель
Двенадцать монов,
Которые велит обычай
Пожертвовать
На освещенье храма.
Так и скопили на далекий путь,
И деньги сберегли,
Не прокутили, не продули.
И вот теперь они идут обратно,
И по дороге в раковины дуют,
И машут посохами на ходу,
Счастливые,
Что скоро будут дома!
Одежда их —
Одежда пилигримов:
На шее — четки,
На поясе,
Висит "косиатэ" —
Закатанная в трубку
Подстилка меховая
Для отдыха.
А вместо кошелька
Болтается бутылка для воды.
И вся толпа
На время задержалась
Пред лавкою Каватия,
Теперь принадлежащей Токубэю.
Предводитель паломников. Эй, эй! Где ты, Ёхэй? Ты дома? Что ж ты нас не встречаешь? Выходи, дружище, выходи! Мы посетили Святую гору и теперь возвращаемся, набитые святостью по горло! Все наши друзья, видно, узнали, что мы должны вернуться сегодня, — и вышли встретить нас на дороге в Кувадзу[341]! А вот тебя-то среди них и не было. Да ты что? Уж не заболел ли? А мы — счастливцы — видели удивительные вещи!
Придешь? Мы угостим тебя
Рассказами о разных чудесах.
Вот чудо первое:
Там был один мальчонок,
Так лет двенадцати, не старше,
Слепой на оба глаза!
Но на Святую гору он взошел,
Творя великие молитвы,
И вот… пока он поклонялся
Подвижнику — святому Эну,
Внезапно
Прозрели оба глаза у него!
И он с горы — счастливый! — побежал,
Отбросив в сторону ненужный посох.
А мы подумали тогда:
"Хороший знак!
К добру!
Знать, этой осенью
Пойдут делишки в гору!"
Гляди-ка в оба,
Не зевай!
У мальчугана
Глаза не зря открылись:
Откроются ворота
У рисовых амбаров, кладовых,
И цены
На рис покатятся, наверно, вниз,
Как мальчуган
С горы вприпрыжку побежал!
Ну что ж, Ёхэй, ты слышишь? Если вечером ты свободен, шагай прямо к нам! А мы разгоним дорожную усталость рассказами и о других чудесах! Чего-чего мы только не видали!
Побудем вместе! Приходи
И дружно
Помолимся мы Будде, Будде, Будде!
Гятэй-гятэй!
Харагятэй-харагятэй!
Рассказчик
И все паломники
Опять заголосили.
Звучат
Обрывки сутр,
Молитв и заклинаний…
Да кто их разберет?
На этот крик
Из лавки выбегает — отчим
Ёхэя — Токубэй.
вернуться
Гятэй-гятэй… — Пародируются сутры буддийской секты Сингон, в частности "Пранья парамита сутра" (санскр.).
Онкоро — обращение к Будде-целителю. Святой Эн — Эн-но гёдзя.
вернуться
Молился в храмах на Святой горе… — Видимо, имеется в виду гора Кимбусэн. И по дороге в раковины дуют… — Большая раковина — духовой инструмент, применяемый в буддийском богослужении.
вернуться
Кувадзу — деревня возле буддийского храма Тэннодзи.