Ёхэй
Ты что за вздор городишь?
Черт побери монаха-ямабуси,
Все заклинания
И выкрутасы!
Пошел, пошел на улицу!
Рассказчик
Ёхэй
Ударом в спину сбрасывает Лиса
Вниз с лестницы
К порогу. И потом
Выталкивает вон из дома,
Но Белый Лис
Врывается обратно и кричит.
Монах
Я-а! Я-а!
Ты что ж, не знаешь силы
Монаха-заклинателя?..
Я не уйду,
Пока не совершится исцеленье!
Рассказчик
И он опять
Трясет жезлом, и кольцами гремит[352],
И в колокольчик
Отчаянно звонит — рип-рип!
Ёхэй его выбрасывает вон,
Но Белый Лис
Опять взбегает вверх по ступеням,
Невнятно бормоча заклятье
Царя Фудо:
"Намакусамандобарасарада".
Ёхэй обрушивает на монаха
Град колотушек, выгоняет снова,
А тот опять вбегает… Но Ёхей
Безжалостно монаха колошматит
И тащит к двери.
Белый Лис
Трясет жезлом — бряк-бряк!
Но под конец
Сам брякается со ступенек.
Ёхэй его молотит кулаком.
Монах почуял: жизнь его теперь
В руках Ёхэя —
Хрупкая скорлупка!
Как быть ему?
И он, хромая,
Уходит прочь,
Едва живой, проклятья бормоча.
И звон жезла его
Доносится все тише,
И, наконец, теряется вдали…
Ёхэй —
Подходит к отчиму вразвалку,
Засучивая рукава,
И, свой подол заткнув за пояс,
Садится на пол,
Лицом к лицу
С испуганным, смущенным Токубэем.
Ёхэй
Э-э, папаша!
Вы слышали, что ваша дочь говорила в бреду? Ну как? Дошло наконец до вас? Или по-прежнему вы не хотите, чтобы я, Ёхэй, женился на любимой женщине? Отказываетесь отдать мне мое наследство? Значит, по-вашему, лучше, чтобы дух моего родного отца мучился на том свете, терзался в преисподней? Ну как же? Вы все еще будете отвиливать и отнекиваться?
Токубэй. Успокойся. Перестань кричать во весь голос. Кругом нас соседи. Ты сам не понимаешь, что говоришь. Поверь мне, я, Токубэй, легко прокормил бы семейство из пяти человек, даже если б и не получил наследства от твоего покойного отца! Но я принял его имя. Я усердно молился в годовщины его смерти, чтобы спасти его душу от адских мучений. Немало мне пришлось перенести и трудного и горького. Ну, положим, я выкуплю продажную женщину — и дам ее тебе в жены. Что из этого выйдет? И полгода не пройдет, как наш дом разорится. И я даже не смогу служить молебствия за упокой души твоего отца, ведь это стоит много денег!
Ёхэй. Так, значит, вы решили взять в дом молодого зятя? Все имущество передать вашей дочери?
Токубэй. Да, это твердо решено!
Ёхэй. А! Так! Это решено! Решено без меня, за моей спиной! И ты смеешь это говорить мне, Ёхэю, ты — тупоголовый старик!
Рассказчик
Он вскакивает.
Вне себя от гнева,
Одним ударом
Бросает Токубэя вниз лицом
И бьет его ногами
Без всякой жалости
И по плечам
И по спине!
О-Кати
Брат! Что ты делаешь?
Остановись!
Как ты жесток!
Рассказчик
Она с трудом встает,
Шатаясь,
Вцепляется в Ёхэя,
Чтоб помешать ему.
Токубэй
О-Кати, отойди —
И не мешай Ёхэю!
Пусть топчет он меня ногами,
Когда-нибудь его остынет гнев.
Скорей в постель! Ведь ты больна.
Рассказчик
И Токубэй
Лежит, не шевелясь, под градом
Неистовых ударов!..
Но дочь в отчаянье:
Она не может видеть,
Как мучает Ёхэй ее отца!
О-Кати
Не смей! Не смей!
О, это слишком!
Так нельзя!
О, я, несчастная, — не понимала,
Что делаю! Ты виноват во всем!
Ты, ты, Ёхэй, уговорил меня,
Чтоб притворилась я, как будто
В меня вселился
Дух твоего отца!
Я повторила слово в слово,
Что ты велел мне говорить! Взамен
Ты обещал исправиться! Ты лгал,
Ты клялся мне богами, Буддой,
Что, если я твою исполню волю,
Исправишься —
И станешь наконец
Отцу — почтительным, послушным сыном!
И я поверила!
О, я была так рада,
Охотно согласилась!
Прикинулась, что я — в бреду,
И притворилась,
Как будто не сама я говорю,
А что моими
Послушными устами
Вещает твой родитель: мертвый дух.
Мне было страшно! Страшно!
И все же я преодолела страх
И повторила все слова, какие
Ты мне сказать велел. Ради тебя!
И что же! Что ты делаешь?
Жестокий!
Ногами топчешь моего отца?
А он… он стар… он может потерять
Сознание…
Его убить ты можешь!
Обманщик, где ж твоя
Сыновняя почтительность? А! Так-то
Ты стал послушным сыном?
Нет! Нет! Нет!
Я не позволю!
Я не допущу!..
вернуться
…кольцами гремит… — на магическом жезле.