О-Кити
Ты страшен мне!
Не смей! Не подходи!
Рассказчик
Она попятилась к входным дверям,
Засов и створку хочет отодвинуть —
Чтоб убежать.
Ёхэй
Ну вот еще… вся трясешься.
Чего ты так переполошилась?
Рассказчик
Он неотступно следует за ней,
Куда б она в испуге ни метнулась.
О-Кити
На помощь! Люди!..
Рассказчик
Короткий крик!
Ёхэй не ждет второго,
Поймал ее и стиснул крепко.
Ёхэй
Меня ты хочешь погубить?
Молчи, мерзавка!
Рассказчик
Он в горло ей вонзает нож.
Удар неточен.
Она руками ловит воздух,
Бьет по земле ногами —
Мучительная судорога боли.
О-Кити
Не буду! Больше я кричать не буду!
О, если я умру,
Что будет с детками? Все трое
По улице скитаться будут.
Нельзя мне умереть.
Мне жаль детей.
Оставь мне жизнь.
Вот — ключ. Возьми все деньги,
Но только пощади меня.
Ёхэй
Попятно! Ты не хочешь умирать,
Жалеешь девочек своих.
А мне, ты думаешь,
Родителей не жаль?
Они ведь своего Ёхэя любят!
Я должен заплатить свой долг
И честь свою восстановить.
Смирись, ты умереть должна!
Не смею громко
Молиться за тебя —
Услышат люди.
Но шепотом скажу:
"Помилуй, Будда!"
Наму-Амида Буцу! Наму-Амида Буцу!
Рассказчик
Он притянул несчастную о-Кити
К себе вплотную. И — внезапно —
Косым ударом всаживает нож
В живот ей… глубоко
Ужасную наносит рану.
Нож вырывает,
Снова колет,
Еще… еще…
Вдруг налетел — из царства мертвых
Порывом ветер ледяной,
И хлопает полотнищами флагов,
И задувает в лампе огонек.
Все погружается во мрак —
И лавка и душа Ёхэя.
Его ступни скользят
В крови и лужах масла.
Он весь забрызган кровью…
Он, словно красный демон в преисподней.
На лбу его побагровевшем
Два острых рога — ярости и зла.
Рогами дьявольскими потрясая,
Он жертву добивает.
А вдруг она еще жива? Очнется? Выдаст?
И он опять
Удар наносит за ударом…
Люди в праздник
Гирляндой ирис вешают на кровле,
Чтоб уберечь себя
От тысячи недугов.
Но разве можно уберечься
От воздаянья за грехи,
Свершенные в былых рожденьях?
Вот карма: острие ножа Ёхэя.
Увы, душа о-Кити,
Недолговечная росинка
На острие зеленого листа,
С порывом ветра отлетает.
Уже о-Кити далеко.
Она восходит на Гору мечей[362],
И перед ней теперь
Проходит зрелище мучений
Преступных душ
В пучине Масляного ада.
Дыхание о-Кити прервалось.
Ехэй глядит
На окровавленное мертвое лицо,
Еще недавно
Исполненное доброты, веселья…
И он теряет мужество. Колени
Его дрожат,
И сердце бешено колотится в груди.
Он с пояса о-Кити
Срывает ключ
И, крадучись бесшумно,
Заглядывает за москитный полог…
Три девочки так мирно спят.
Ёхэю чудится:
На личиках детей
Запечатлелась жажда мести
И ненависть… к нему… к убийце.
Он вздрогнул от озноба ледяного.
Он поворачивает ключ в замке…
И ключ скрежещет.
Ёхэю чудится, что гром
Прогрохотал над головой его.
От ужаса захолонуло сердце…
Он прижимается всем телом к шкафу
И потихоньку
Набитый серебром вытаскивает пояс.
А! Там еще кошель,
Такой тяжелый! Сколько денег!
Он так их жаждал…
Наконец!
Он запихал и кошелек и пояс
За пазуху.
О-о, какая тяжесть!
Ёхэй с трудом передвигает ноги,
Как будто он ступает
По тонкому, подтаявшему льду,
По языкам огня…
вернуться
362