Ёхэй невольно содрогнулся.
Он видит,
Что?! Наму самбо! — обнаружен он,
Что будет он сейчас же схвачен!..
Безмерное отчаянье и ужас
Вдруг разгораются в его груди,
Но он их должен погасить,
Выдавливая на губах
Подобие презрительной улыбки.
Ёхэй.Вздор! Вздор! Свет велик, много людей пишут сходным почерком. Я сам оплатил все расходы, когда мы ходили в Нодзаки. Ничего знать не знаю, ведать не ведаю о каком-то дележе расходов. В ваши солидные годы не пристало валять дурака! А вы, прочие! Что вы тут толпитесь, чего околачиваетесь? Шумите здесь без всякого толку…
Ситидзаэмон
Э, ты сейчас узнаешь,
Убийца, что мы сделаем с тобой!
Рассказчик
И он вцепляется в Ёхэя,
А тот его отшвыривает прочь!
Он снова
Бросается на дерзкого убийцу,
А тот его сшибает с ног — и топчет.
О, никогда Ёхэй
Не обладал такою мощью,
Как в этот миг, и никогда
С такою яростью он не сражался!
Он вырывает,
Выкручивает палку
Из рук рыдающего Ситидзаэмона —
И палка
Сгибается… Ёхэй
Размахивает бешено кривою
Тяжелой палкою
И с диким воплем
Бросается бежать…
Он мечется по темному двору,
Но неотступно
Толпа людей, крича:
"А! Погоди, убийца! Не уйдешь!" —
Преследует его.
Опять — и вновь — и вновь
Ёхэй пытается пробиться сквозь толпу,
Найти лазейку к выходу… спастись…
И наконец он ускользает
На улицу…
Но у ворот
Стеснилась стража,
Караулят…
Начальник
Сыскной управы — сам своей персоной,
Его подручные
С веревками в руках
Хватают за ворот Ёхэя:
"Ага! теперь от нас не удерешь!"
Ему за спину скручивают руки
И пригибают голову к земле.
А вслед за стражей
Идет Тахэй, нахмурив брови,
И рядом с ним — Мориэмон.
Сурово
Он обращается
К племяннику-убийце.
Мориэмон.Сыскные чиновники стояли у ворот с той самой минуты, как ты сюда пришел, и слышали все до последнего слова, что говорилось в доме. Не отпирайся долее, как презренный трус. Да! Тебя поймали, это было неизбежно. Почти все люди, девять человек из десяти, называли твое имя, лишь только заходила речь об этом страшном убийстве. Подумай только, что чувствовал я, твой родной дядя, когда слушал такие толки!
Но я еще надеялся в душе,
Что дам тебе возможность убежать
В далекий край,
Пока не поздно.
Или ты сам
С собой покончишь,
И собственною кровью
Ты смоешь свой позор.
И я искал тебя
В Симмати, в Сонэдзаки,
Но всюду говорили: "Он ушел!"
"Он только что ушел!"
И — на беду твою —
Тебя нигде не удалось мне встретить:
Ты избегал меня,
Но кармы
Никто не избежит!
Тахэй, подай сюда одежду твоего брата. Смотри, вот — тот самый синий халат из ваты, который был на тебе в канун Праздника мальчиков. Местами он покрыт заскорузлыми пятнами. В сыскной управе возникли сильные подозрения!
Сейчас решится все:
Ты будешь уличен?
Или еще ты сможешь оправдаться?
На тонком волоске
Твоя повисла жизнь.
Эй, кто-нибудь, подайте
Сакэ, горячего сакэ!
Рассказчик
Он не успел договорить,
Как десять рук
Уже несут сакэ
И в миску наливают,
Чтоб разогреть его, скорей, скорее!
Вот миску вешают над очагом.
Все молча, неподвижно ждут.
Вино согрелось… закипает…
Поспешно льют кипящее сакэ
На синюю одежду,
На пятна заскорузлые.
Глядят…
Струя окрасилась
В пурпурный цвет,
Она течет волною крови.
Ни брат, ни дядя
Не в силах вымолвить ни слова…
Лишь охнули от ужаса,
Лишь молча
Взглянули друг на друга…
Все кончено!
Тогда Ёхэй
Возвысил голос. Он смирился
Пред неизбежною
Расплатой —
И сознается наконец.
Ёхэй.Слушайте, люди! Всю свою жизнь был я дурным сыном, беспутным повесой. Но вором я не был. Я не украл ни листка бумаги, ни медного гроша. Иногда на полгода, иногда на целый год запаздывал я с расплатой в чайных домах, в домах продажной любви. Это не заботило меня. Но я задолжал ростовщику двести мэ новым серебром.
Когда б на ночь одну
Я опоздал
С уплатой долга, о, тогда
Мне впятеро пришлось бы уплатить.
Я разорил бы своего отца:
Ведь я его печать
Поставил на расписке!
Да! Ужасающая карма
Подстерегла меня за то,
Что был я
Жестоким, недостойным сыном.
Я много беззаконий совершил.
Мои грехи
Застлали свет
В очах моей души…
Да! Я, Ёхэй из дома Кавати, убил о-Кити, жену Ситидааэмона, и украл его деньги!
Амида Будда!
Смилуйся над безвинно убитой!
Смилуйся над ее убийцей!
Наму Амида Буцу!..
Рассказчик
И он еще моления не кончил,
А был уже надежно скручен
Крепчайшими веревками.
И руки
Заведены за спину,
И голова наклонена.
На шум
Сбежался весь окрестный люд,
И через целый город
Ёхэя
С позором волокут
На место лобное — Сэннити.
На месте казни — Сэннити,
Сэннити — "тысяча дней",
И в течение тысячи дней
Тысяча человек,
И десять тысяч человек,
И десять десятков тысяч,
И, наконец,
Все на свете узнают
О преступленье
Ёхэя.
И злая его судьба
Послужит зеркалом для поучения.
И надолго, надолго — навек
Останется в памяти всех людей:
"Ёхэй,
Убийца Ёхэй" —
Кровью запятнанное имя