Классический стиль был, в некотором смысле, обратной реакцией на чрезмерности Барокко. В противовес вычурной, экстравагантной и эмоциональной музыке Барокко произведения классицизма более строги и сдержанны. Это музыка, затянутая в корсет.
На протяжении классического периода получили наибольшее распространение три формы музыкальных произведений: сонаты, симфонии и струнные квартеты. (За более подробной информацией по каждой из этих форм обращайтесь к главе 3.)
Три выдающихся композитора классического периода — Гайдн, Моцарт и Бетховен — были мастерами этих форм. Все три гения были знакомы друг с другом — они провели значительный отрезок времени в Вене (Австрия), тогдашнем эпицентре европейской музыки.
Йозеф Гайдн (1732–1809), портрет которого представлен на рис. 2.5, был славным и неунывающим парнем, одним из тех, чьей дружбе рад каждый. Он всегда подтрунивал не только над окружавшими его людьми, но и над собой. И эта ирония звучит в его музыке.
Гайдн рос в той сельской части Австрии, которая граничит с Хорватией, Словакией и Венгрией. Мальчиком он слышал несметное число образцов народной крестьянской музыки и пришел к уверенному заключению, что музыка должна доставлять удовольствие. Он обладал чудесными вокальными данными, и в возрасте восьми лет его отобрали в капеллу венского кафедрального собора св. Стефана.
В Вене Гайдн познакомился со всеми музыкальными шедеврами того времени и принял решение стать композитором, и вскоре его чуть было не кастрировали (см. врезку “Сопрано Гайдна”).
Подобно многим своим предшественникам на композиторском поприще, Гайдн видел свое будущее в качестве придворного музыканта. Его наиболее продолжительная по времени — и довольно выгодная — служба проходила в замке князя Эстергази.
Официально должность Гайдна именовалась “слуга”, но обходились с ним, как с королем. У него были собственные горничная и лакей, он получал высокое жалованье. Гайдн проводил время, сочиняя музыку и исполняя ее для князя (или вместе с ним, хотя князь был посредственным музыкантом).
Такая работа давала Гайдну удачную возможность экспериментирования с различными музыкальными формами. (Обратитесь к главе 3.) На протяжении 30 лет, проведенных у Эстергази, Гайдн практически без посторонней помощи унифицировал структуры симфонии и струнного квартета. Вот почему он известен теперь как отец симфонии и вот почему Бетховен (и другие) обращались к нему “папа”. И до сих пор музыкальные критики иногда называют композитора “папа Гайдн”.
Сопрано Гайдна
Юным мальчиком Йозеф Гайдн получил престижное место солиста в хоре кафедрального собора св. Стефана в Вене. Когда он повзрослел, учитель подсказал ему, что можно сохранить его прекрасный голос с помощью “очень простой маленькой операции”. Не будучи посвященным в существо дела, молодой Гайдн нетерпеливо помчался за миражом. Он был уже готов принять операцию, когда — буквально за несколько часов до прихода хирурга — отец Гайдна разыскал сына и предотвратил это деяние.
Вообразим, что случилось бы, будь Гайдн прооперирован! Конечно, он сохранил бы свой чудесный высокий голос. Но он, вероятно, никогда не был бы приглашен в качестве композитора князем Эстергази. Он никогда не получил бы возможности использовать придворный оркестр для проведения своих музыкальных опытов. Он никогда не создал бы известные нам сегодня струнные квартеты и симфонии. И никто — в том числе и Бетховен — никогда не смог бы назвать его “папа”.
Увы, после внезапной смерти князя Эстергази подошла к концу и приятная служба Гайдна в замке. Он возвратился в Вену, где и провел остаток своих дней.
Симфонию Сюрприз (№ 94) послушайте обязательно: это одно из лучших произведений Гайдна и характерный пример его стиля. С этим произведением связана и одна занимательная история: Гайдн, выступая в Лондоне, обратил внимание, что послеобеденная публика впадает в спячку, когда музыка звучит медленно и тихо. В отместку он написал произведение, в котором музыка по ходу исполнения становится все медленнее и все тише. И действительно, многие слушатели начали клевать носом — прямо перед внезапным оглушающим крещендо всего оркестра. Как раз в соответствии с озорной задумкой композитора, мощный аккорд разбудил (и привел в замешательство) всех, кто находился в зале.