После Неоконченной Шуберт создал симфонию № 9. За ней закрепилось название Великая — и этому есть причина: она была самой длинной среди симфоний композитора.
Насколько хороши были симфонии Шуберта, настолько же великолепен был он в своих малых музыкальных произведениях — например, в коротких фортепианных пьесах, называемых им Экспромт, или Музыкальный момент.
Но прежде всего, он был велик как создатель песен. Шуберт написал их более 600. Он называл их Lieder, поскольку не говорил по-английски (и по-русски, что кажется не менее странным. — Примеч. пер.).
Шуберт писал свои Lieder в расчете на исполнение одним певцом под аккомпанемент фортепиано. На самом деле, возможно, слово аккомпанемент и не очень подходит, поскольку в этих песнях роялю отводится такая же роль, как и вокалу. Когда голос рассказывает нам о некоей Грэтхен, сидящей за своей прялкой, фортепиано вновь и вновь выписывает музыкальные фигуры, наводя на размышления как о механизмах вращения веретена прялки, так и о смятении чувств юной девы. Когда голос повествует об отце с ребенком, скачущих на лошади, аккомпанемент зримо подчеркивает галоп лошади. Когда голос поет о форели, плывущей в речных струях, фортепиано становится рекой и форелью. Чем больше вы слушаете песни Шуберта, тем больше они вам нравятся.
Будучи компанейским парнем, Шуберт написал изрядное количество фортепианных дуэтов — пьес для двух исполнителей. (Шуберт, человек педантичный, давал этим пьесам подзаголовок “Для четырех рук”. При этом он, конечно, не имел в виду, что у одного исполнителя окажется три руки, а у другого только одна.)
Исполнять дуэты весело, они требуют от пианистов взаимного дружеского расположения — факт, не обойденный вниманием Шуберта. Часто, сочиняя дуэт, он нарочно придумывал такие ноты, для извлечения которых исполнителям приходилось перекрещивать руки друг друга. Затем он приглашал к себе какую-нибудь симпатичную молодую соседку, чтобы прорепетировать новую пьесу вместе с нею. Мгновения легких прикосновений, мы полагаем, случались чаще, чем это можно было бы объяснить простой необходимостью воплощения художественного замысла старого “гриба”.
Через год после участия в похоронах Бетховена Шуберт сам умер от брюшного тифа. Он умер так, как и жил, очень бедным и очень молодым — ему был всего 31 год.
Если хотите стать поклонником Шуберта, мы к вашим услугам. Во-первых, послушайте такие оркестровые работы.
˅ Симфонии № 4, № 5, № 8 и № 9
˅ Месса (для соло вокалистов, хора и оркестра) № 5 ля-бемоль мажор, D. 678
(В указанных названиях D обозначает номер по каталогу; номер поможет вам найти нужное произведение в магазине грамзаписей.)
Затем отыщите такие камерные пьесы.
˅ Струнный квартет ре минор (Смерть и девушка), D. 810
˅ Пастух в горах, песенный цикл для сопрано, кларнета и фортепиано
˅ Прекрасная мельничиха, песенный цикл для голоса и фортепиано
Тем временем, снова в Германии, рос еще один гений, создавший прекрасные вещи и умерший молодым: Феликс Мендельсон (1809–1847). Портрет композитора — на рис. 2.9.
Феликс родился в привилегированной семье. Его отец был банкиром, дед Мозес Мендельсон — философом. Открыв в ребенке недюжинные способности, данные ему природой, родители помогали Феликсу реализовать их. Как и Моцарт, сочинять он начал рано, но музыка молодого Мендельсона была даже более зрелой — особенно Струнный октет (написанный в возрасте 16 лет) и увертюра к драме Шекспира Сон в летнюю ночь (написанная в 17).
Семнадцать лет спустя Мендельсон сочинил новую музыку к той же самой шекспировской пьесе. Среди других фрагментов был один, возможно, самый знаменитый из всего, что Мендельсон написал: свадебный марш, который обычно исполняют после слов “Теперь вы можете поцеловать невесту”. Эта маленькая пьеса стала настолько знакомой, настолько вошла в человеческую культуру, что нередко люди удивляются, слыша, будто кто-то ее действительно написал!
Подобно Моцарту, Мендельсон просто записывал музыку, рождающуюся в его голове, полностью законченную, без необходимости дальнейших исправлений. Приятели-музыканты могли вести с ним продолжительные непринужденные беседы, восхищаясь тем, как Феликс изливает музыку на бумагу, не прерывая разговор.