29 В куклы царевна играла и в мячик
Или в песок возле Ганги приветной,
Там забавлялась не хуже подружек,
Детской игрой наслаждаясь как будто.[49]
30 Осенью Ганга гусей привлекает,
Свет в темноте возвращается к травам;
К ней, просвещенной прозреньем врожденным,
Опыт былого не мог не вернуться.
31 Было в своем обаянье природном
Хмеля хмельнее без всякого хмеля,
Стрел обольстительных неотразимей
В юности сладостной нежное тело.
32 Словно картина художеством дивным,
Словно лучами небесными лотос,
Тело в своем ослепительном блеске
Явлено юностью непревзойденной.
33 Землю пленив лепестками-ногтями,
Алой пыльцою как будто сверкая,
Истые лотосы даже в движенье,
Эти стопы превзошли неподвижных.[50]
34 Шествует, стан величаво склоняя,
Лебедью лебедь, играя мирами;
Вторит зато сладкогласная лебедь
Звону браслетов ее драгоценных.[51]
35 Бедра такими округлыми вышли,
Столь соразмерными, что, несомненно,
Щедрый на прелести Бра́хма-искусник
Не без труда создавал остальное.
36 Пальма стройна, только слишком прохладна;
Хобот хорош, только хобот шершавый;
Славится хобот, и славится пальма,
Бедра прекрасные все же прекрасней.
37 Пояс такие облек совершенства,
Что не побрезговал Ги́риша славный
Их благосклонно принять на колени:
Женам другим недоступная милость.
38 Укоренившись в ложбинке глубокой,
На животе волоски заблистали,
Словно сапфир, наделенный сияньем,
В поясе делится с ними лучами.
39 Ниже груди над ложбинкой глубокой
Три ненаглядные складки виднелись,
Словно построила ранняя юность
Лестницу для быстроногого Ка́мы.[52]
40 Каждая темным соском украшаясь,
Белые груди томили друг друга,
И между ними, наверное, вряд ли
Стебель тончайший протиснуться мог бы.
41 Я полагаю, нежнее шири́ши[53]
Руки прекрасной, когда, побежденный,
Ими однажды обвил Камаде́ва[54]
Выю могучую грозного Ха́ры.
42 Пальцы прекраснее листьев ашоки[55];
Необозримое небо ночное,
Где молодой воцаряется месяц,
Блеском ногтей затмевали ладони.[56]
43 Шея над персями, сродница персей,
Окружена ожерельем жемчужным,
И, разукрашенная жемчугами,
Жемчуг своей красотой украшала.
44 Прелестью лунной не радует лотос,
Лотоса ночью луна не заменит;
Прихотью Ла́кшми в блистательном лике
Одновременно и то и другое.[57]
45 Белый цветок среди листьев багряных,
Нет! Жемчуга в сочетанье с кораллом,
Нет! Это цвет бесподобной улыбки,
Белый сполох на губах огнецветных.
46 Амритой[58] голос насыщен, казалось;
Если Божественная говорила,
Кокила[59] голос теряла, как будто
Уподобляясь расстроенной лютне.
47 Как на ветру голубые лилеи,
Длинные влажные эти зеницы
Ей мимоходом дарованы ланью,
Ею, вернее, дарованы ланям.
48 Дивным рисунком бровей своенравных,
Столь прихотливым игривым изгибом
Налюбоваться не мог Бестелесный[60]:
Луком своим перестал он гордиться.
49 Если бы стыд бессловесные знали,
В горном краю, в полунощной державе,
Восхищены волосами царевны,
Яки гордились бы меньше хвостами.
50 Словом, Создатель над ней потрудился:
Не пожалел он красот всевозможных,
Все совершенства собрал воедино
И сочетанием залюбовался.
вернуться
Детской игрой наслаждаясь как будто. — На самом деле Парвати была с младенчества умудрена опытом прошлых рождений (см. след. строфу).
вернуться
Структура сравнения: ступни Умы = лотосы; их сияние = пыльца лотосов. Но ступни Умы превосходят лотосы тем, что движутся.
вернуться
В ор. речь идет о птице под названием «царский гусь» — символе величественности. Парвати заимствовала у этой птицы свою походку, а та как бы в обмен переняла в своем клекоте звон браслетов на ногах Парвати.
вернуться
38—39. Речь идет о канонических атрибутах женской красоты. См. также III, 54.
вернуться
Шириша — род акации; одна из стрел бога любви Камадевы — цветок шириши.
вернуться
Ашока (букв.: «беспечальное») — дерево с красноватыми листьями и красными цветами. Согласно поверью, дерево ашока цветет только после того, как его ударит ногой красивая женщина.
вернуться
Цвет ладоней Парвати напоминал цвет вечернего неба после заката. Но вместо одного месяца на этом «небе» было десять «месяцев»-ногтей.
вернуться
Лицо Парвати обладало достоинствами и лотоса (аромат, живость и т. д.) и луны (неувядаемая свежесть, нежное свечение и т. д.), превосходя, таким образом, прелесть обоих.
вернуться
Амрита — напиток бессмертия, добытый богами во время пахтанья мирового океана. Считается, что луна наполнена амритой.
вернуться
Кокиль, кокила — индийская кукушка, ее нежный голос ассоциируется с любовным томлением.
вернуться
Бестелесный (Ананга). — одно из имен бога любви Камадевы.