61 Над ней, безутешной, рыдают подруги;
Неведомо только, когда, непреклонный,
Он к ней снизойдет, утоляя желанье,
Как дождь, над печальною сжалившись пашней».
62 Без слов проницающий сердце любое,
Предвечный подвижник и вечный любовник,
Как будто нисколько не радуясь, молвил:
«Скажи мне, почтенная, это не шутка?»
63 В ладони своей, словно в нежном бутоне,
Таила прозрачные бусины четок;
Недаром красавица думала долго,
Ответила коротко горная дева;
64 «Да, все это правда, поверь мне, мудрейший!
Я здесь добиваюсь неслыханной чести,
Которую подвиг сулит мне как будто…
И недостижимого дух достигает».
65 Сказал брахмача́рин: «Избранник достойный!
И ты пожелала себе господина,
Которому нравится всякая мерзость?
Одобрить мне трудно такое желанье!
66 Повязана сладостной свадебной нитью,
Рука твоя нежная вынесет разве
Отвратное прикосновение Ша́мбху[157],
Которому змеи милее браслетов?
67 Представь ты себя в одеянье невесты!
Наряд, на котором рисуются гуси,[158]
Твой свадебный шелк сочетается разве
Со шкурой слоновою кровоточащей?[159]
68 Следы твоих ножек, окрашенных красным,
Привыкших ступать по цветам и циновкам,
Появятся там, где сжигают усопших,
Где волосы мертвых дымятся во мраке?
69 Как хочешь, тебя невозможно представить
В объятьях Трехглазого — это нелепо!
На персях, которые просят сандала,
Останется пепел костров погребальных.
70 Посмешищем сразу ты станешь, царевна!
Достойная только слонов наилучших
На старом быке восседать пожелала:
Почтенные зрители будут смеяться.
71 Мне жалко прекрасных, и ту и другую,
Которых влечет богомерзкий Капа́лин[160];
Небесной луною давно завладевший,
Земную луну обесславит он тоже.
72 Безродный урод, неимущий, бездомный,
Скиталец, одетый пространством всемирным,—
Жених незавидный, лишенный достоинств,
Которыми вправе гордиться невеста.
73 Желанье дурное пора пересилить!
Твоя красота не такого достойна.
Позорным столбом заменять не пристало
Столба в средоточии древних обрядов».
74 Дрожала губа оскорбленной царевны;
Лианы бровей изгибавшая в гневе,
Внимая речам неугодным, бросала
На дваждырожденного[161] взгляды косые.
75 И, выслушав гостя, сказала царевна:
«Величие Хары тебе неизвестно.
Мирская слепая убогая низость
Постигнуть не в силах Великую Душу.
76 Надеждой и страхом питается подвиг,
Отводит он беды, сулит он богатство;
Тому, кто превыше тревожной надежды,
Хранителю мира не надобен подвиг.
77 Богатство дарует нам бог неимущий;
Живущий в соседстве костров погребальных,
Властитель миров, он воистину страшен,
Однако «Благим»[162], непостижный, зовется.
78 Со змеями злобными вместо браслетов,
В роскошных шелках или в шкуре слоновой,
Украшенный черепом или луною,—
Во множестве обликов непостижимый.
79 С Божественным сладостно соприкасаясь,
Святой чистотой заражается пепел,
Который потом рассыпается в пляске,
И пеплом таким натираются боги.
80 Тому, кто на старом быке разъезжает,
На гордом слоне восседающий Индра
Пыльцою пурпурною древа мандара[163]
Стопы осыпает, корону склоняя.
81 Обмолвился правдою ты, злоязычник,
Безродным назвав повелителя дерзко:
Ему подобает считаться безродным,
Когда Прародитель[164] — его порожденье.
вернуться
159
вернуться
163