Сюнь Цзюй-бо приехал к больному другу. В ту пору случилось на область нашествие хуских разбойников. Друг сказал Цзюй-бо: "Мне время умирать, а вы уезжайте". Цзюй-бо ответил: "Я так долго ехал, чтобы быть рядом с вами, а вы отсылаете меня! Попрать долг ради спасения жизни? Не таков Цзюй-бо!" Явились разбойники. Пришли к Цзюй-бо, спрашивают: "Нас большое войско, вся область разбежалась; и дети, и старики, и женщины. Как же ты, мужчина, один решился остаться?" Цзюй-бо сказал: "Друг мой болен. Я остался подле. Я пусть умру, а он будет жить". Разбойники сказали: "Люди, не ведающие долга, вторглись в царство долга". Они повернули войска и ушли восвояси. Область получила мир.
Гуань Нин и Хуа Синь как-то вместе пололи в огороде овощи и наткнулись на золотую пластину. Гуань продолжал мотыжить, словно это была черепица или булыжник. Хуа подобрал пластину с земли и отшвырнул в сторону. В другой раз сидели они рядом на циновках и читали, когда мимо дома проехал какой-то сановник. Нин продолжал читать как ни в чем не бывало, а Синь оторвался от книги и. пошел взглянуть на выезд. Нин отодвинул в сторону свою циновку, сел от него поодаль и сказал: "Вы мне больше не друг".
Однажды в детстве братья Чжуны, Юй и Хуэй, воспользовавшись тем, что отец их прилег вздремнуть, подобрались к кувшину с винной настойкой. А отец в это время проснулся, но притворился, что спит. Юй совершил поклон, а затем выпил вино, Хуэй же
выпил без поклона. Отец подошел к ним и спросил у Юя, почему тот совершил поклон. Юй ответил: "Само по себе винопитие - совершение этикета, вот почему я и не посмел не поклониться". Тогда отец спросил Хуэя, почему тот не совершил поклона. Хуэй ответил: "Само по себе воровство - нарушение этикета. Вот почему я и не посмел поклониться".
Однажды в детстве братья Чжуны, Юй и Хуэй, воспользовавшись тем, что отец их прилег вздремнуть, подобрались к кувшину с винной настойкой. А отец в это время проснулся, но притворился, что спит. Юй совершил поклон, а затем выпил вино, Хуэй же
выпил без поклона. Отец подошел к ним и спросил у Юя, почему тот совершил поклон. Юй ответил: "Само по себе винопитие - совершение этикета, вот почему я и не посмел не поклониться". Тогда отец спросил Хуэя, почему тот не совершил поклона. Хуэй ответил: "Само по себе воровство - нарушение этикета. Вот почему я и не посмел поклониться".
Сунь Сю любил охотиться на фазанов. Едва наступала пора, он пропадал на охоте целые дни. Вся свита увещевала его: дескать, малая тварь, стоит ли она такого пристрастия. Сю отвечал: "Стоит и - весьма! Пусть и малая тварь, а естественностью своей превзойдет иного человека!"
Случилось так, что кормилица ханьского государя У-ди совершила вне дворца проступок, и государь решил наказать ее. Кормилица обратилась к Дунфан Шо за помощью. Шо сказал: "Тут языком не возьмешь... Сделайте вот что: когда будете уходить с аудиенции, обернитесь на государя несколько раз, но не говорите ни слова. Быть может, и будет надежда на успех". Кормилица явилась перед государем. Шо присутствовал в свите и в решительный миг промолвил: "До чего глупа! Уж не думает ли она, что государь воспомнит о своем милостивом к ней расположении в ту пору, когда она его еще грудного кормила?" Государь, хоть и отличался крутым нравом и твердым сердцем, все же в душе сохранил к ней привязанность. И в порыве сострадания повелел не наказывать ее.
У ханьского государя Юань-ди было великое множество наложниц, и он повелел художникам нарисовать их всех, дабы приглашать их, сообразуясь с портретами. Наложницы стали наперерыв подкупать живописцев. Ван Мин-цзюнь, прекрасная статью и ликом, сочла это унизительным для себя. И художник исказил ее внешность. Вскоре после того приехали гунны заключать мир и попросили у государя красавицу в подарок. Государь распорядился отправить Ван Мин-цзюнь. Но когда ее к нему привели, он пожалел о своем решении. Однако имя уже было объявлено, а он не захотел изменять своей воли. Пришлось ей отправиться в путь.
Смотровая башня пагоды Воспарения к облакам выстроена была весьма искусно. Все бревна перед постройкой выверили по весу, так что ни одно из них даже слегка не давило на соседнее. И хотя вздымалась башня столь высоко, что, случалось, раскачивалась по ветру, но сама пагода стояла прочно. Однажды на пагоду поднялся вэйский государь Мин-ди. Решив, что башня в опасности, он приказал возвести подпорки. А башня вскорости рухнула. Говорят, что было нарушено равновесие.