Иными словами, только исключительная ревностность к Дхарме рассматривалась канонической традицией в качестве надежного основания женского монашества.
Женская красота и сексуальная привлекательность, согласно буддийским воззрениям, — одно из наиболее ярких проявлений «страдания нестабильности», ибо на смену молодости и красоте очень скоро приходят отвратительные признаки старения. Именно под этим углом зрения и должны воспринимать женскую красоту монашествующие мужчины, в противном случае страстное влечение невозможно преодолеть. В одном из назидательных «бродячих» сюжетов, существующих во множестве вариантов, данная позиция представлена следующим образом. Некоего крестьянина покинула красавица жена. Впав в крайнее горе, он отправился на ее поиски. На дороге безутешному повстречался буддийский монах, у которого тот и спросил, обливаясь слезами, не проходила ли здесь молодая и прекрасная женщина, и подробно описал очаровательную наружность своей супруги. Выслушав его, монах отвечал: «Ты все правильно излагаешь — какое-то время назад отвратительный скелет проследовал в соседнюю деревню».
Обеты Пратимокши, будучи направленными против безнравственности, оставались одними и теми же для мужчин и для женщин. Их содержание формально не менялось и в зависимости от статусов в буддийской общине — соблюдающие очистительный пост, миряне, мирянки, послушники, послушницы, шикшаманы, монахи, монахини должны были воздерживаться от убийства, воровства, лжи, сексуальных прегрешений, опьянения. Однако каждый более высокий статус предполагал новую, гораздо более детализированную систему правил самоограничения и самоконтроля.
Начиная со статусов послушника/послушницы, предписывалось полное половое воздержание. Для мирян воздержание от сексуальных прегрешений означало только запрет на совращение чужих жен и мужей и на ненормативный секс (невагинальные сношения, а также сношения в «неподходящем месте» либо в «неподходящее время»). Теоретики Винаи подчеркивали, что миряне, отказываясь от совершения подобных прегрешений, не приносят тем самым обет верности своим супругам, но обязуются исключить безнравственные мотивы и действия из сферы своей сексуальной жизни. Причем это не считалось трудным делом, ибо воздержание от распутства и посягательства на чужой брак поддерживалось характерным для членов традиционных социумов чувством стыда перед собой и другими, уважением к добродетели, высокой оценкой скромности и пристойности.
Что же представлял собой акт принятия дисциплины Пратимокши? Этот вопрос весьма важен именно потому, что помимо обретения статусов упасака («мирянин») и упасика («мирянка») нет иной возможности сделаться буддистом. Буддист — это человек, принявший прибежище в Будде, Дхарме и Сангхе, трех буддийских «драгоценностях», содействующих индивидуальной победе над страданием.
Постканоническая традиция указывает, что Пратимокша делается известной «благодаря сообщению о ней другим или от других», т. е. благодаря миссионерской деятельности буддийских наставников. Обеты монаха, монахини, а также и «той, которая претендует стать монахиней», могут быть приняты лишь теми членами сангхи, которые уже укрепились сначала в мирских обетах, а затем и в обетах послушничества. Буддийская община в лице ее монашеской части, т. е. полноправных бхикшу и бхикшуни, узнав от претендентов об их желании возложить на себя более серьезные обетные ограничения, решает, достойны ли они взыскуемых статусов.