В тех случаях, когда родственные группы в Северной и Центральной Аравии надолго объединялись, это происходило под защитой культа. «Конфедерации», существование которых в Мекке в конце VI столетия может быть установлено с достоверностью, по-видимому, даже натравливали друг на друга членов одних и тех же родственных групп. В остальных частях полуострова, особенно на границе с Месопотамией, клятва побратимства (тахалуф) приводила иногда к созданию конфедераций. Хотя реальной политической силой такие конфедерации не стали, они ощущали себя связанными тесными узами и порой объединялись для совместных действий.
Что же касается экономического положения бедуинов, материальная культура которых повсюду находилась на низком уровне, то они страдали скорее от неуверенности в будущем, чем от бедности. Они, естественно, были беспомощны перед капризами климата; они владели большим количеством скота, о чем свидетельствуют размеры пени за убийство; однако сам образ их жизни делал невозможным создание запасов. Рынки были необходимы как в экономическом, так и в культурном смысле; их защищало относительно длительное священное перемирие, и это позволяло бедуинам обмениваться товарами. Однако организовали и держали в своих руках дальнюю торговлю городские купцы; используя относительную стабильность, они получали весьма ощутимую прибыль. Более сильные племена могли, разумеется, взимать пошлину с купцов, которых они защищали, когда те проезжали через их территорию, и тем самым урывать для себя некоторую долю, бесспорно, значительного дохода от трансаравийской торговли. Но в целом, если исключить миграцию в Византию или Персию, где племена могли, например, быть уверены в том, что их возьмет на содержание государство в качестве вспомогательного войска, единственным способом добывать средства к существованию был грабеж оседлых крестьян или газе («набег») на другую группу кочевников. В таких случаях стада, часто огромные, переходили из рук в руки или непосредственно, или в качестве выкупа за пленников. Общее богатство племен, принимавших в этом участие, естественно, не увеличивалось, и все в принципе оставалось по-прежнему.
Здесь мы должны отметить, что в противоположность широко распространенному мнению первое тысячелетие нашей эры принесло полуострову постепенный рост количества осадков, хотя время от времени дождей выпадало меньше, например как раз между 591 и 640 гг., в период основания мусульманской общины и ее первых завоеваний. Что же до остального, то обитатели пустынь могли улучшить свое экономическое положение, только вторгаясь в цивилизованные области, где власть правительств стала с недавних пор ослабевать. Иными словами, политический фактор, вероятно, играл большую роль в жизни населения, чем климатический и экономический. Точные даты имеются только для Южной Аравии. В 450 г. подверглась разрушению легендарная Марибская плотина, первостепенная по важности; в то время Южноаравийское царство было достаточно могущественно, чтобы без промедления призвать окрестные племена починить ее. Когда же в 542 г. катастрофа повторилась, правителю пришлось долго уговаривать местных феодалов 6, чтобы добиться их добровольного сотрудничества для ее восстановления. В следующем поколении политическая раздробленность достигла такого уровня, что после третьего разрушения плотины в 570 г. ее не удалось отремонтировать, в результате чего плодородию страны был нанесен колоссальный ущерб. В конце VI в. бедуины, по-видимому, снова захватили, по крайней мере на юге, обширные территории, и это, разумеется, внесло элемент беспокойства и, может быть, даже варварства в жизнь всего полуострова. В связи с этим можно было бы отметить, что даже в периоды процветания во всех арабских княжествах без исключения правили семьи, происходившие с юга; это означает, что они пришли к власти на подчиненных им территориях в результате миграции и «колонизации».