— Нет, – повёл кустистыми бровями полудемон. – Но нельзя заставлять невинных людей платить за преступления их предков. То, что сделали с тобой Артер и Мэрлин – ужасно, но люди вокруг даже не знают, кто это. А если и знают, то считаю героями мифов.
— Героями, – при этом слове верхняя губа Вивьен дёрнулась, обнажая в оскале великолепные, белые зубы. Её глаза наполнились колдовским огнём, а шипящий голос, просто таки невыразимым презрением. – Люди всегда героизировали насильников и убийц, а нас выставляли монстрами, обрекая на жизнь в грязи и питание объедками, падающими с их стола. Но довольно. Хватит!
— Дай угадаю, больше никакого жалкого повиновения? – спросил Хэллбой, вспомнив начало из её речи, произнесённой на вершине Пендл Хилл{?}[Пендл Хилл – гора в графстве Ланкашир. Считается гиблым местом. Именно там, согласно легендам, самлсберийские ведьмы собирались на шабаш и проводили колдовские ритуалы.] подле другого дерева. Не столь величественного, как то, под корнями которого они сейчас находились, но не менее странного и причудливого из-за колдовской крови Нимуэ, циркулировавшей внутри него на протяжении четырнадцати веков!
— Я хочу, хочу чтобы забытые вышли из тени, – проникновенно продолжила ведьма, на время даже забыв о своём занятии. – Чтобы те, кто так долго скрывался от людских глаз, вновь восстали и напомнили о себе. Выступили как армия, которую мы возглавим.
— Помнишь, ты как-то сказала мне, что мы можем быть кем-то бóльшим? – сказал полудемон приближаясь к ведьме и кладя каменную руку на её хрупкое плечо. Он почти ожидал, что она отвергнет эту грубую ласку, но Нимуэ коснулась его толстых пальцев.
— О, мой наивный принц, – вторая её рука прошлась по его щеке, перебирая чёрные клочья украшавшей её растительности. – Ты всё ждешь того дня, когда они перестанут порицать нас и восславят как героев. Неужели ты не видишь, что они боятся нас? Боятся тебя? Даже в глазах тех, кого ты называешь друзьями, я вижу страх перед тобой. Твоей внешностью, твоим потенциалом. Твоей сутью. Даже если принять, что их любовь к тебе искренна, она всегда будет омрачена недоверием и страхом. Предвзятостью.
— Пусть так. Они делают так потому, что совсем меня не знают, – не выдержав, Хэлбой первым отошёл от возлюбленной. Ему неприятно было это признавать, но в этот раз Вивьен удалось добраться до него. Её слова задели за живое, а всё потому что в них была правда. Если бы ведьма как всегда пыталась манипулировать им, убеждая отвернуться от отца и друзей он бы даже внимания не обратил, но… чертовка выбрала другой подход. Она чуть ли не в открытую признала, что его семья заботится о нём, умудрившись при этом обставить всё так, чтобы он ощутил свою оторванность от человеческого мира. И пусть сказанное этой женщиной было преувеличением, красный не мог не понимать, что отец держит его на коротком поводке не только потому, что беспокоится о нём.
— Незнание не освобождает от ответственности! – решила добить его емкой фразой Нимуэ. И просчиталась. С детства сталкивавшийся со страхом и недоверием, Хэллбой привык держать удар и нарастил толстую шкуру. Его не так-то просто было достать. Единожды ей это удалось сегодня, но он не собирался второй раз наступать на те же грабли и просто-напросто сменил тему.
— В их защиту скажу, что они варят отменное пиво, – видя недоумение, отразившееся на бледном лице ведьмы чёрт с пушкой, пояснил. Да ещё с таким видом, будто темы важнее просто не существовало. – Пиво. Это уже не та бодяга, которую варили раньше. Поверь, попробовав раз, ты и думать забудешь о мести ни в чём неповинным людям и обо всяких там Апокалипсисам. На-ка возьми.
С этими словами он вытащил из кармана плаща банку «Landlord», которую Нимуэ подтянула к себе с помощью колдовских сил.
— Ты правда так уверен, что сможешь меня убедить? – полыхающие глаза чуть прищурились, пока она рассматривала подарок. Вместо ответа Хэллбой изобразил характерный жеижения пальцами,как будто открывал невидимую банку. Женщина проследила за его движениями, а затем воспроизвела их, потянув за кольцо и, протолкнув маленький «лючок», пригубила, изменившись в лице.
— А то, – прямоугольная физиономия чертилы озарилась улыбкой, когда ведьма, распробовав вкус хмельного напитка, издала приглушенный стон восхищения. Даже питаемое многовековой ненавистью пламя в её глазах приугасло, потеряв прежнюю интенсивность и изменило окрас. Этот огонь был ему хорошо знаком, и не имел ничего большего со злобой или жаждой разрушения.
— Этого недостаточно! – заявила Нимуэ и, запрокинув голову к земляному потолку, залпом осушила банку, небрежно смяв её пальцами. Стёрла полоску пены с верхней губы и с вожделением поглядела на Хэллбоя. – Предоставь более… весомые аргументы.
— С радостью, – прекрасно понимая, к чему клонит женщина, которой ударил в голову хмель, он шагнул ей навстречу,попутно наступив на смятую банку и окончательно превратив её в блин. Они кинулись в объятья друг другу, тесно целуясь и переплетаясь в порыве страсти. В этот раз, здесь не было никого, чтобы помешать им, и влюблённые сразу приступили к делу, избавляясь от лишней одежды. Алая накидка Нимуэ с тихим шелестом соскользнула на пол, растекаясь по нему озерцом крови, которое почти сразу накрыл потрёпанный плащ полудемона. Затем к нему присоединилась и кобура, глухо ударившаяся о корень, выпиравший из земляного пола.
К тому моменту, когда Хэллбой прижал ведьму к стене, возле которой она крутилась в начале их разговора, её ловкие пальцы уже расстегнули ремень её брюк и добрались до застывшего члена – красного и горячего, как сам Ад. Сам полудемон, впрочем, тоже в долгу не остался и просунув руку в откровенный разрез на её платье добрался до гладкой и соблазнительно-влажной щели. Запах её возбуждение и ощущение влаги на толстом, каменном пальце, который уже тёрся у входа, почти проникая внутрь разжёг его мужской аппетит. Желая как можно быстрее соединиться, Хэллбой грубо схватил Нимуэ за бедро и закинул её ногу себе на талию.
От желанной расщелины его отделяло несколько дюймов, но Королева Ведьм показала бы себя простушкой, если бы позволила ему привести себя к ней так просто. А она была совсем не проста, а потому продолжила дразнить его затвердевший до мраморного состояния ствол, прижимая набухшую головку к отверстию, но не позволяя войти. При этом звук разочарованного рычания полудемона лишь подстёгивал Вивьен продолжать игру. Они не первый раз занимались этим, и оба знали что длина и обхват его стержня принесут им обоим ошеломляющие ощущения, как только он будет впущен внутрь её влажного цветка. Но не смотря на это женщина оттягивала сладостный момент, наслаждаясь его мучениями. Его потребность была изысканнейшим деликатесом для неё.
Разъярённый Хэллбой зарычал громче, кусая Вивьен за шею в попытке заставить потерять бдительность и позволить войти в себя, она лишь смеялась, получая от этой боли почти столько же удовольствия, сколько от его разочарования и нетерпения. И лишь когда он оказался на грани потери самообладания, мучительница остановила пытку, пытливо глядя ему в лицо серыми глазами.
— Что, так хочется? – её тон был полон издёвки,а пальцы сжали его член до грани боли, почти введя внутрь пышущей жаром щели. Нимуэ прекрасно знала – видела по огню в глазах, что он не просто хочет, а нуждается в ней и готов взять силой если потребуется. Скорее всего она даже хотела этого, но Хэллбой всё равно не поддался, ограничившись коротким кивком. Несмотря на болезненную пульсацию в стволе и соблазн ожидающей его влажности он не собирался переступать черту и становиться тем, кого она хотела в нём видеть. Завоевателем, который берёт всё, что хочет не считаясь с чужими желаниями и моральными границами.