– Разве я зову тебя в домработницы?
«А кем?» – хотела спросить Рита, но прикусила язык. Одно из немногих материнских поучений (Марина Геннадьевна, в отличие от подавляющего большинства женщин, терпеть не могла «учить жить») она запомнила навсегда:
«Никогда не дави на мужчину, чтобы он сказал те слова, которых ты ждешь. Промолчи. Даже если он и выдавит из себя эти самые слова, то потом постарается сделать все, чтобы взять их обратно. Захочет – скажет, не захочет – все можно погубить».
– Хорошо, – выдохнула Рита. – Ты мертвого уговоришь. Только не забудь, что мы с тобой – свободные люди и что ты берешь меня в свой дом не как домработницу, а чтобы я не испарилась во времени и пространстве. Клянись страшной клятвой.
– Честное октябрятское под салютом всех вождей, – быстро проговорил Вадим.
– Что-что? – опешила Рита.
– Ах, да, ты же еще маленькая. Это мы в школе так клялись, самая страшная клятва была. И еще землю ели, но, надеюсь, от этого испытания ты меня избавишь.
– Избавлю. Тем более что у тебя цветов нет даже искусственных. Это принципиально?
– Искусственные не люблю, а живые забываю поливать. Так мы договорились?
– Договорились мишень с прицелом, – комично вздохнула Рита. – Завтра поедем ко мне, привезем необходимые вещи…
Первые несколько недель прошли на удивление гладко и спокойно. Хотя Рита с трудом привыкала к тому, что некоторые слишком резкие движения ее партнера во время сна больше напоминают спонтанные оплеухи или тумаки. То ли человек действительно привык спать один, то ли ему было решительно наплевать на комфорт соседа по койке… В конце концов, здраво рассудив, она решила, что совершенно не обязательно спать, тесно прижавшись друг к другу, кровать достаточно широкая и на своей половине можно устроиться почти с комфортом.
К великому счастью, не пришлось отказываться от излюбленной привычки читать за завтраком. Вадим, как выяснилось, тоже любил за утренним кофе просмотреть газету, а заодно и включить телевизор, чтобы держать руку на пульсе событий. Телевизор по утрам Риту, если честно, слегка раздражал, но… она и сама была не ангелом. Ее привычка часами играть в совершенно детские игры на компьютере иногда могла вывести из себя святого.
Зато поздние вечера были упоительны. Они включали какую-нибудь негромкую музыку, зажигали ароматические свечи и мечтали вслух о том, как постепенно объездят весь мир, познакомятся с большинством чудес света, напишут об этом прекрасную книгу. Как на полученный за нее гонорар купят себе прелестный маленький домик не слишком далеко от Москвы и будут там проводить выходные. Как…
А неделю спустя Вадим с торжественно-загадочным видом принес в дом сверток, в котором оказалась… книга о вкусной и здоровой пище. На немой вопрос, застывший в глазах у Риты, он бойко, пожалуй даже слишком, отрапортовал:
– Знаешь, иногда так хочется поесть чего-нибудь домашнего. Например, борща. Или гречневой каши, такой рассыпчатой, крупиночка к крупиночке. Моя бабушка, помню, это отменно готовила.
– Ты хочешь, чтобы я встала к плите? – прохладно поинтересовалась Рита.
– Ну, раз в месяц-то можно? В порядке, так сказать, поощрения любимого мужчины.
– Красиво излагаешь, – усмехнулась Рита. – Попробую, но ничего не обещаю.
Она попробовала. Причем попробовала честно и добросовестно, как и все, что делала. Но никакого удовольствия ей это занятие не доставляло. Она искренне не понимала, зачем нужно тратить дикое количество времени на то, чтобы приготовить нечто под названием «домашняя еда», и чем эта самая еда отличается от купленных в магазинах полуфабрикатов.
Если честно, ей вообще было безразлично, что есть. Нет, конечно, она любила хороший кофе, вкусные тосты с сыром, фрукты, мороженое. Но обеды в ближайшем возле работы кафе ее вполне устраивали, а к ресторанным изыскам она была совершенно равнодушна. Ну, обидел ее Бог кулинарными пристрастиями, что же теперь делать?
Хотя, словно в насмешку, все, что она готовила, скрупулезно придерживаясь рецептов, получалось восхитительно. Опытные хозяйки иногда всю жизнь не способны достичь такого совершенства в кулинарии. Но чем больше нахваливал Вадим ее произведения, тем тоскливее ей делалось и тем чаще возникал вопрос: а что он еще придумает из серии «Домострой»?
Ответа долго ждать не пришлось. В одном из совершенно невинных разговоров случайно обнаружилось одно занятное обстоятельство. Оказывается, Вадим, так же как герой одного старого советского фильма, считал, что «женщина от человека отличается органически», то есть, что он, как особь мужеского пола, явно умнее, значительнее и совершеннее ее, Риты.