Когда я, согнувшись, как вопросительный знак, подкрался к башне, то увидел, что отбрасываю слабую тень на ее кирпичную стену. Вот это невидаль! Оказывается, туман развеялся настолько, что к земле пробился лунный свет. Мертвенное сияние освещало выщербленную стену, глубокие оконные проемы, узкий карниз под ржавой крышей, и все это отбрасывало жесткие тени.
Проклятая лестница задрожала подо мной, как только я начал подниматься, и тогда я побежал по ней вверх, перепрыгивая через ступени. Вся железная конструкция стала ходить ходуном, скрипеть и визжать. Оконный проем, завешенный тряпкой, надвигался на меня вместе со стылым звездным небом. «Дрожи, Белоносов! – думал я. – Идет твой судья и палач!»
Не останавливаясь, я протаранил металлическую дверь плечом, но она оказалась заперта. Сделав свое черное дело, Белоносов трусливо ушел в глухую оборону. Наверное, вся Кажма вздрогнула, и проснулись все ее жители, когда я изо всех ударил в дверь ногой.
– Белоносов! Открывай! Иначе я войду внутрь вместе с дверью!
Возможно, я преувеличил свои возможности выламывать металлические двери, но это не мешало делу. Я уже был готов перелезть через перила и забраться внутрь сквозь оконный проем, как услышал за дверью тихие шаги. Неужели откроет? Я отошел на шаг в сторону на тот случай, если Белоносов вооружен. Если пистолета у него не окажется, я вломлю ему в челюсть прямо с порога. Если у него будет в руках нож или монтировка, я подожду, когда он атакует меня первым, уйду от удара и тогда уже вломлю ему по полной программе…
Лязгнул засов. Никогда еще я не был подготовлен к драке на таком высоком моральном уровне. Мое тело было налито силой и праведным гневом. Крепко сжатые кулаки дрожали, как самолет, стоящий на старте и уже врубивший форсаж. Зубы стиснуты, губы напряжены.
Дверь широко распахнулась.
Я продолжал стоять на пороге, мой человеческий мотор перегревался, мышцы орали от усердия, кулаки предвкушали кайф от встречи с чужой челюстью, но… но я не мог поверить тому, что видел.
Хлопая виноватыми глазками, затягивая под горло «молнию» оливкового спортивного костюма, передо мной стояла Ирэн.
– Ой! – сказала она, с опаской глядя на мой приподнятый кулак. – Только не попади в меня…
Говорят, что, если война началась, остановить ее практически невозможно. Я оттолкнул Ирэн в сторону, вовсе не интересуясь, как она здесь оказалась, и вошел в помещение.
– Где он? – крикнул я.
– Кто?
– Белоносов!
– Знать не знаю, – ответила Ирэн. – Это для меня тоже загадка.
– Ты мне не ври! – пригрозил я, носясь кругами по комнате, словно шмель в банке, и попутно заглядывая куда только можно.
– Успокойся, Кирилл! Его здесь никогда не было.
– Что значит не было?! – орал я. – А кто здесь живет, по-твоему?
– Я, – ответила Ирэн и на всякий случай убрала с импровизированного стола какую-то бутылку.
– Как это ты? – Я наконец остановился и дурными глазами посмотрел на Ирэн.
Ирэн в свою очередь посмотрела на меня, как Коперфилд, который без помощи рук только что выбрался из дамской туфельки и теперь кланяется шокированным зрителям.
– Да, – подтвердила она. – Я живу здесь уже вторую ночь… Кофе хочешь?
– Хочу, – буркнул я, садясь на топчан.
– С коньяком?
– Нет! Только коньяк, кофе не надо!
Ирэн выдернула пробку из бутылки, которую держала в руках, и налила в никелированную кружку с двойными стенками.
– Это же кружка Белоносова! – крикнул я.
– Кирилл, – терпеливо произнесла Ирэн. – Все вещи здесь мои. Белоносова здесь никогда не было.
– Ни хрена не понимаю, – признался я и залпом выпил коньяк, словно воду. Затем я минуту сидел, глядя на донышко кружки, и чувствовал, как мои мысли постепенно приходят в порядок.
– Я, вообще-то, просил тебя подежурить в агентстве, а не здесь, – сказал я. – Ты меня неправильно поняла.
– Кирюша, – промурлыкала Ирэн и с виноватым видом присела на край топчана. – Ты только не убивай меня. Подумай сам: как я могла остаться в стороне от такого важного дела? Сотрудники у нас погибают не каждый день. Я просто обязана была тоже подключиться к расследованию.
– И как? Подключилась? – спросил я, со стуком опуская кружку на ящик, тем самым давая понять, что не прочь снова увидеть в ней коньяк.
– Подключилась, – радостно кивнула Ирэн и долила мне все, что осталось в бутылке.
– А почему меня не предупредила?
Ирэн прижала ладони к своей плоской груди, приняла вид бездомной голодной кошки и промурлыкала:
– Ты только не сердись, Кирюша! Я хотела распутать это дело сама, без тебя. Так сказать, проверить свои силы. Мне уже невмоготу проверять коммерческие сделки. Я очень хочу вести криминал. А ты мне не доверяешь! Сам виноват, что я вынуждена была делать это скрытно от тебя!
Я засопел от негодования, но все-таки коньяк допил.
– Ты уволена, – сказал я, ставя кружку на стол. – То, что ты сделала, у меня просто в голове не укладывается! – Я встал с топчана. – Ты держала меня за идиота! Я, считай, двое суток гоняюсь за этим Белоносовым, а выходит, что гонялся за тобой…
– Кирюша…
– Молчать! – Я принялся расхаживать по комнате, испытывая огромное желание врезать ногой по какому-нибудь предмету, но пока ничего не попадалось. – Ты меня водила за нос! Боже, какой позор! Ты же просто издевалась надо мной! Ты хихикала исподтишка!
– Кирилл!
– Выйди из кабинета! – рявкнул я, показывая ей рукой на дверь.
– Ну куда я сейчас пойду?! – захныкала Ирэн.
– Выходит, это ты приехала сюда на такси в женской одежде?
– А в какой же мне еще приезжать? В мужской?
Я схватился за голову.
– Господи, какой же я идиот! Распустил сотрудников… Столько времени коту под хвост! Все, агентство закрываю к едрене фене!.. Значит, около пивной ты за мной следила?
– Да… И еще в школе, когда ты ночевал в комнате славы…
– У-у-у! – завыл я. – Пригрел шпионку на груди!
– Я не шпионка! – жалобно скулила Ирэн. – Я хотела узнать индуктивную и дедуктивную цепочку твоих логических ходов, чтобы скоординировать свои действия…
– Я тебе сейчас такую дедуктивную цепочку покажу! – пообещал я и, набычившись, двинулся на Ирэн.
Бедная девушка, должно быть, решила, что я сейчас причиню ей физические страдания. С круглыми от страха глазами она забилась в угол и торопливо заговорила:
– Зато я уже получила результаты из лаборатории, и на их основании мы можем сделать окончательные выводы…
– Какие еще выводы, чучело!
– А такие! – гордо ответила Ирэн. – Хотя экспресс-тест показал наличие в ампулах дистиллированной воды, эта жидкость вызывает сильное наркотическое опьянение.
– В каких еще ампулах? – Кажется, я начал слушать и понимать слова, которые она говорила.
– В первую же ночь я открыла отмычкой кабинет химии, нашла самопальные ампулы с надписью «новокаин» и отправила их с почтовой машиной в криминальную лабораторию. Я же тебе как-то говорила, у меня там подруга работает, которая мне своего бэби на выходные подбрасывает.
– И что дальше? – спросил я, остановившись в метре от Ирэн. – При чем здесь бэби?
– Да бэби тут ни при чем! В ампулах оказался «аллигатор» – новый сильнодействующий синтетический наркотик, мало известный у нас и в Европе. Пока только в Вене научились его распознавать. Химическое название – метанофентанил. Человек садится на иглу уже после второй инъекции. Большая доза надолго загоняет в заторможенное состояние, которое может длиться неделями. Но ни анализ крови, ни мочи не показывает его наличие в организме.
Я сел на топчан. Злость постепенно отпускала. Мне надо было как-то прийти в себя и попытаться по-новому взглянуть на то дело, в котором я уже прилично увяз. Надо было выдернуть из него таинственные следы с завитком, Белоносова в женском платье, свет в оконном проеме и еще многое другое. А потом все переосмыслить и расставить в новом порядке. М-да, наделала Ирэн делов. К чертовой матери ее! Как вернусь в Кажму – уволю!