– Дочь Белоносова! Дочь Белоносова! – бормотал я и хлопал себя по куртке в поисках мобильного телефона. – Я забыл позвонить в больницу.
Глава 22
Дыхание или шум моря
Я поспал всего три часа, и меня разбудила Ирэн. Кто говорит, что трех часов вполне достаточно, чтобы восстановиться, пусть удавится в туалете. Я едва смог продрать глаза. Потом не меньше получаса держал голову под струей холодной воды. И все равно засыпал.
Ирэн протянула мне стопку листов и потребовала, чтобы я немедленно начал читать. Я молча взял ее за рукав и вывел из кабинета.
Уже рассвело. Я впервые видел Кажму без тумана. Оказывается, это был довольно симпатичный городок. Я ехал к дому Белоносова и клевал носом.
– Ты чуть не съехал в кювет! – крикнула Ирэн.
– А ты пристегни ремень! – вяло огрызнулся я.
Но мы, словно испытывая судьбу, продолжали ехать непристегнутыми.
У дома Белоносова я притормозил и развернулся. Две «Скорые» перекрыли проезд. Суетились врачи. Зеваки толпились у калитки. Когда двое дюжих санитаров вывели на улицу громко кричащую лысую девочку, толпа ахнула, отхлынула назад, а старухи начали неистово креститься.
Я тоже перекрестился.
– Ольга Андреевна, доброе утро, – сказал я в трубку мобильного телефона и тотчас широко зевнул. – А у меня есть несколько приятных новостей для тебя.
Наверное, учительница давно проснулась и завтракала. Я слышал свист чайника и голос телевизионного диктора.
– Прекратите обращаться ко мне на «ты», – холодно ответила она. – Что вам от меня надо?
– Отныне вы свободны, дорогая моя, – сказал я. – Свободны от тяжелой и неприятной обязанности. Больше вам не придется ухаживать за дочерью Белоносова. Я сейчас как раз наблюдаю за тем, как ее увозят врачи.
– Трепло, – произнесла учительница. – Совсем не обязательно было сообщать врачам про эту несчастную девочку. Это личная семейная тайна, господин частный детектив! Надеюсь, вам известно, что незаконный сбор сведений личного характера и их огласка – уголовное преступление.
– Конечно, известно! – ответил я и опять зевнул. – Но дело в том, что о своей дочери Белоносов сам рассказал милиции! Вы, конечно, будете смеяться, но его задержали за попытку сбыть ампулы с «аллигатором» в кафе «Лотус»… Алло! Вы меня слышите?
– Где? – хрипло спросила Ольга Андреевна.
– В кафе «Лотус»! – повторил я. – Кажется, это название вам хорошо известно? В общем, Белоносов понял, что теперь он долго не увидит дочь, и сам рассказал о ней врачам.
– Вы лжете, – изменившимся голосом произнесла учительница.
– А вы приходите сюда, – предложил я. – И сами все увидите… Но это не все. У меня есть и вторая хорошая новость. Рядом со мной сидит свидетель, который видел, как вы закрывали на засов дверь подвала, в котором задыхался Рябцев. Хотите скажу, откуда свидетель за вами наблюдал?
– Что вы… что вы тут на меня валите?! – едва ли не крикнула Ольга Андреевна. Я не узнавал ее голоса. Учительница теряла самообладание.
– И это не все, дорогая моя, – перебил я ее. – Моя сотрудница успела сделать копию настоящего письма Веры Шаповаловой. И эта копия сейчас у меня в руках. Надеюсь, вы хорошо знаете, о чем там написано?
– Это бред сумасшедшей девчонки! – крикнула учительница.
– Степень и причину ее сумасшествия теперь будут определять врачи, – заверил я. – Потому что я немедленно отправлю это письмо вместе с ампулой экспертам-наркологам, и они наконец поймут, от чего надо лечить девочку. Надеюсь, они скоро приведут ее в чувство, и она сможет дать показания.
– Урод! – дрожащим голосом произнесла Ольга Андреевна. – Жаль, я не столкнула тебя в море, когда ты шел по набережной! Я следила за тобой, и меня просто подмывало утопить тебя! Но пожалела проныру!
Затем раздались короткие гудки. Она бросила трубку. Я глянул в зеркало. Неужели я в самом деле урод?
– Ты думаешь, это вынудит ее во всем признаться? – скептически произнесла Ирэн.
Я пожал плечами.
– Больше я ничего не могу сделать, чтобы расколоть этот орешек.
– А если она будет продолжать упираться и валить все на Белоносова?
– М-да, – пробормотал я. – На Белоносова теперь можно свалить все, что угодно.
– Почему все, что угодно?
– А где он, этот Белоносов? Аа-у-у! Пропал без вести где-то на Побережье. Может быть, он уже тоже мертв.
– С чего ты взял?
– Почему-то мне кажется, что Белоносов попал в мясорубку наркомафии, у которой начался очередной передел сфер влияния. Если даже опытных курьеров расстреляли и сожгли вместе с машиной, то какого-то жалкого учителя физкультуры убрать было совсем не трудно.
– Не убедительно, – скривилась Ирэн, глядя на машины «Скорой помощи», отъезжающие от дома Белоносова.
– Да, может, я ошибаюсь, – вслух размышлял я. – Вполне возможно, что Белоносов пронюхал, что Рябцев готов сдать его с потрохами, и просто подался в бега. Ты знаешь, с деньгами, которыми он ворочал, можно бегать долго и даже с комфортом.
– Разве у него были большие деньги? – удивилась Ирэн.
Меня удивило ее удивление. Сама подсунула мне его чек из «Жемчуга», и еще удивляется!
– Голубушка, напоминаю: только на прошлой неделе он купил алмазов и сапфиров почти на пять тысяч баксов.
Ирэн глянула на меня широко раскрытыми глазами.
– Так чек, значит, принадлежал Белоносову??
Кажется, мы оба что-то не понимали.
– А кому ж еще! Я же взял его в твоей келье! Я думал, ты в курсе, чей это чек!
– Ни в каком я не в курсе! – обиделась на мой резкий тон Ирэн. – Я подобрала его на обочине дороги, где разбился Лешка. Еще удивилась – откуда у Лешки такие бабки? Потом подумала: может, его в качестве вещдока прихватил с собой Лешка? И нарочно положила этот чек на зеркало, чтобы ты взял его и проверил, кому он принадлежит.
Что-то нехорошо мне стало. Я смотрел на центральную улицу, по которой с воем пронеслось несколько милицейских машин. Наверное, это следственная группа и бравый Сергеич в ее составе. Сейчас будет звонить мне на мобильный, требовать отчет. А какой тут может быть отчет, если в голове вдруг все перевернулось вверх дном!
– Что с тобой? – спросила Ирэн, с подозрением глядя на меня.
– А был ли этот чек вещественным доказательством? – пробормотал я. – А если его обронил сам владелец? То есть я имею в виду, что этот чек выпал из кармана того, кому он принадлежал…
– Что ты хочешь этим сказать? – прошептала Ирэн, заметно бледнея.
По-моему, у нее в голове тоже все начало переворачиваться.
– Я хочу сказать, что вместе с Лешкой, в одной машине, мог ехать и Белоносов.
– Но где же тогда труп Белоносова? – одними губами произнесла Ирэн.
Мы смотрели друг на друга, как два охлажденных цыпленка в витрине универсама.
– Ты хочешь сказать, что Белоносов после аварии выжил? – выжимала из меня что-либо внятное Ирэн.
– Я хочу сказать… Нет, я хочу тебя спросить: ты ездила на опознание Лешки?
Ирэн смотрела на меня такими глазами, будто я намеревался убить ее в случае отрицательного ответа.
– Нет…
– И я не ездил.
– Но труп опознал Сергеич!
– Сергеич видел Лешку всего два раза в жизни! – крикнул я и крепко схватил Ирэн за руку. – И ты думаешь, он с уверенностью опознал труп, у которого было сильно деформировано лицо?
– А что ты на меня кричишь?! – тоже закричала Ирэн. – Я что, в чем-то виновата?
– Да! Виновата! Виновата! Уж если ты взялась за расследование убийства, то обязана сначала убедиться в том, что убитый убит!
Я повернулся и схватил за лямки сумку, которая лежала на заднем сиденье. Вытряхнул все Лешкины вещи себе на колени: диктофон без кассеты, часы с разорванным браслетом, электробритву, мобильный телефон в футляре.
Разбитый вдребезги мобильник я поднес к лицу, словно гадюку. Раскрыл «молнию» футляра и вытряхнул на юбку Ирэн сломанные детали. Перебрал руками кусочки корпуса, обломки дисплея, раздавленную батарею, пластинки микросхем… Кодовой карты не было.
Ирэн не понимала, что со мной происходит, но чувствовала, что происходит нечто ужасное. Я поднял на нее тяжелый, как труп слона, взгляд.