Мои ладони уверенно поселились на ее нижних крутых холмах: сжимали, поглаживали, словно изучали их территорию. Девчонка плавилась в руках, чуть погодя не сдержалась, пролепетала губами, по которым удалось прочесть:
— Начни уже.
Дважды повторять не пришлось.
Наши тела и разум закружила в танце эйфория, желание обладать друг другом преобладало над всем остальным. Опьянение не столько от алкоголя, сколько от девчонки всколыхнуло до небес, и какое-то время не возвращало на землю. На следующее утро я бы вряд ли вспомнил, как мы оказались в такси, а затем в моей берлоге. Как губы жадно изучали плавные изгибы, шелковую на ощупь кожу, растворяя меня в ее сладострастных стонах. Поначалу я был готов взять ее на заднем сидении такси, а потом на каждой поверхности своего жилища отодрать как следует. Но в первом случае мы только разогрелись. Мешал таксист, который мчался с максимальной скоростью по названному адресу, и громкая музыка в салоне его дешевого авто подпевала звукам наших поцелуев. Позже я дал себе клятву, наказать проказницу за поставленный укус на своих губах, засосах на шее, и нескольких отметин на лице в виде царапин от длинных ее ноготков. И наказал. Уже дома, несколько раз подряд. Она даже не была против. Грубо, затем нежно скользил в нее. В любых, неизведанных до того, позах. Да так, что за одну ночь, казалось, мы прошли всю иллюстрацию книги «Камасутра». От А до Я. От корки до корки. Все было возбуждающе идеально.
И если бы не утро, мать его, похмелье и прочие радости начала следующего дня, я бы не отказывал себе и дальше пребывать в подобном блаженстве.
Глава 1
Маша
— Итак, Мария Александровна, после нескольких минут совещания с коллегами, я пришел к выводу, что…
Мужчина тучного телосложения нарочно тянул с решением, от которого зависело успешное начало моей педагогической карьеры.
Внутренне я напряглась, готовая услышать самое заветное. Он же выдохнул и не спешил продолжить. Задумчиво почесывал свою блестящую от пота лысину. Я вдохнула и задержала дыхание, наблюдая, как другой рукой толстяк поправил тёмного цвета галстук у кадыка. Затем посмотрел на меня своими малюсенькими глазами, сощурил их и радостно проговорил:
— Поздравляю, вы приняты в один из престижных в городе учебных заведений — лицей номер пять.
Фух. Выдох.
Облегчение, вырвавшееся из меня, получилось протяжным. Слышно было не только в кабинете на двери с табличкой «Директор», но и по всей школе.
— Несмотря на то что до начала учебного года остается пара недель, приступать к своим обязанностям можете с завтрашнего дня, — ставил в известность мой начальник.
— Да, конечно, — пальцы нервно теребили серёжку на правом ухе, ликуя в душе от услышанного.
Меня. Приняли. На работу. Сразу. После окончания лингвистического университета и получения диплома. Без всяких связей и знакомств. И куда? В престижную школу детишек богатеньких папочек и мамочек.
Даже спать ни с кем не пришлось, понятно, Кривошеева? Выкуси!
Все благодаря красному безукоризненному диплому и нескольким лет упорного труда. Ох, ну и, конечно, любви к английскому языку, что выступало главным из всех показателей и стимулов. Безусловно, я могла, как и большинство вчерашних студентов уехать в провинцию на отработку обучения, которое производилось за счёт бюджета государства.
Однако, кто на что учился. Простите, но я всю жизнь отличалась хорошими знаниями и стараниями, чтобы в один прекрасный день не доить корову в деревне у дяди Пети, а сидеть, например, как сейчас, перед Эдуардом Иосифовичем, трепеща от происходящего.
— Благодарю вас, — вскочила от радости со стула, — даже не представляете, как я рада быть частью вашего коллектива, — активно трясла рукой, принятой в его рукопожатии.
— Отлично, на вас и ваше старания мы возлагаем большие надежды, Мария Александровна.
Последовала парочка обменов любезностями, после которых окрыленная летела к своей машине, припаркованной возле лицея, чтобы поскорее уединиться и набрать по телефону Ольку. Ну и не избежать возможности похвастаться событием.
— Можешь меня поздравить, — начала я без лишнего приветствия.
— Брагина, — ответила подруга спустя паузу, — я, конечно, рада за тебя и твои успехи, но ты на часы смотрела?
— Обед, Кривошеева. Ты должна была уже выспаться.
— Твою мать, — послышался ее стон, принявший поражение. — Сколько?