- Ну конечно люблю, родненькая моя. И всегда буду любить.
- Нет! - вскричала она, отталкивая его. - Этого не может быть. После всего этого...
- Не говори глупости. - Боб снова попытался привлечь её к себе. - Ты моя самая любимая на свете. Я всегда буду с тобой.
- Нет! - твердо сказала Элламария. - Ничего у нас не выйдет, Боб. Я беременна. Ты слышишь? Я беременна!
* * *
Они просидели так едва ли не всю ночь, то плача, то разговаривая, но до самого рассвета никто из них так и не сомкнул глаз. Никогда они ещё не были так близки, как той ночью.
Забрезжил рассвет, и только тогда у Боба хватило мужества, чтобы задать вопрос, который мучил его всю ночь.
- А ты не думала насчет аборта? - осторожно спросил он, памятуя о том кошмаре, что выпал на долю бедняжки Кейт. - Не знаю, может ли он быть выходом из положения, но все-таки...
Элламария кивнула.
- Да, конечно. - Она повесила голову и уставилась на свои колени.
- Ну... и что?
- Я бы пошла на аборт, но я не уверена, что это... не твой ребенок.
- Но разве ты не предохранялась? - изумился Боб.
- Разумеется, - кивнула Элламария. - Но я совершила глупость. Когда Кейт была беременна, я решила, что это именно то, что нам с тобой нужно, и... перестала принимать таблетки. О, Боб, я понимаю, что не имела права так поступать, не посоветовавшись с тобой, но я боялась, что ты откажешься. Тому же я надеялась, что, узнав о моей беременности, тебе легче будет принять решение. - Элламария сокрушенно потупилась. - Ведь у нас с тобой все было так хорошо, и я думала тем самым доказать тебе, насколько я тебе верю, как безотчетно тебя люблю. А теперь все пошло прахом. Но все-таки, пока есть вероятность, что ребенок твой...
Боб обхватил её лицо ладонями и впервые более чем за два месяца поцеловал её. Мягкие губы Элламарии раскрылись ему навстречу, и от их прикосновения Боба как током ударило. Он понял, что должен - обязан просто - навсегда сохранить эту женщину, всегда оставаться с ней рядом.
Их поцелуй продолжался целую вечность. Наконец Боб с сожалением оторвался от трепетных губ Элламарии и посмотрел ей в глаза.
- Как я тебя люблю, - прошептала она. - И, знаешь, Боб, мне все-таки кажется, что это твой ребенок. Я это чувствую.
- Ну конечно, - ответил он, гладя её по голове. - Иначе и быть не может.
Элламария вскинула голову, снова подставив ему губы для поцелуя, и в тысячный раз попыталась убедить себя, что и правда вынашивает его ребенка.
Боб ласково потрепал её по щеке.
- А что, если нам позавтракать? - спросил он, улыбаясь. - Не знаю, как ты, а я голоден как волк. - Пусть хоть на несколько минут, но он хотел остаться один, чтобы подумать.
Элламария кивнула.
Боб приказал ей не сходить с места и отдыхать, а сам отправился на кухню.
Оставшись одна, Элламария призадумалась. Если все это время её терзали сомнения, любит ли её ещё Боб, не бросит ли, то теперь они развеялись. Но вот ребенок, а точно ли он - его? Господи, сделай, чтобы это было так. А вдруг Боб будет смотреть на него и мучиться сомнениями? Сможет ли принять его всем сердцем? А вдруг уже с рождения у младенца будут такие же холодные и бледные глаза, как у того? Господи, только бы не это! Как сможет она жить с ним и каждый день смотреть в эти ужасные глаза? Нет, ей не придется страдать - это ребенок Боба, иначе и быть не может. И у него будут чудесные сапфировые глаза. Глаза её любимого Боба.
Но как поступит Боб? Хватит ли у него мужества и сил оставить жену? Теперь, когда в его душе поселились такие сомнения?
И вдруг Элламария со всей ясностью поняла, что не может, не имеет права так поступить с ним. Не заслужил Боб таких мук.
Боб принес в гостиную поднос с завтраком и посмотрел на Элламарию влюбленными глазами. Под глазами его темнели круги, а седые волоски серебрили бороду больше прежнего. Боб улыбнулся, и она вдруг подумала - до чего же он красив, когда улыбается. И ещё подумала, что ей будет очень недоставать его. Настолько, что она даже не представляла, как сумеет такое пережить.
Поставив поднос на столик, Боб сказал, указывая на тарелку:
- Ты должна все это съесть. Чтоб ни кусочка не осталось.
Он помог Элламарии встать, но, вместо того, чтобы подсесть к столику, она прошла к окну и раздвинула шторы шире. Затем, обернувшись, что Боб внимательно смотрит на нее. Дорого бы она отдала сейчас, чтобы узнать, о чем он думает. Она снова отвернулась, не в силах смотреть ему в глаза.
- В чем дело, Элламария?
- Сядь, пожалуйста, - попросила она. - Я хочу тебе кое-что сказать.
Боб нахмурился, но повиновался.
Элламария подошла к нему и, опустившись на колени, взяла его за руки. В глазах его застыло смятение, и Элламария окончательно поняла: она не имеет права причинять боль этому человеку.
Глядя прямо перед собой, она промолвила:
- Боб, я хочу отпустить тебя.
- В каком смысле? - спросил он, приподнимая пальцами её подбородок, чтобы видеть её глаза.
- В том смысле, что я не имею права так с тобой поступать. Я тебя слишком люблю для этого, и я знаю, насколько ты меня любишь. Я не имею права разрушать твою жизнь. Нельзя жить в сомнениях и лжи. Кончится тем, что ты меня возненавидишь, а я этого не вынесу.
Боб посмотрел ей в глаза.
- Я никогда тебя не возненавижу, Элламария. Я люблю тебя больше жизни.
Она попыталась улыбнуться.
- Я верю тебе, Боб. Сейчас ты говоришь искренне, но со временем ты почувствуешь себя в ловушке, из которой нельзя вырваться, и... возненавидишь меня. И поделом.
- Перестань! - рассердился Боб. - Я же поклялся, что никогда тебя не оставлю, и это правда. Мы теперь всегда будем вместе.
- Ты сам знаешь, я не хочу тебя отпускать, - сказала Элламария. - Но ты должен уйти. Рано или поздно шоры с твоих глаз спадут, и ты прозреешь. Осознаешь всю горькую правду. И вот тогда ты поймешь, что я была права. Вот увидишь - все будет именно так. - Губы её снова предательски задрожали, но на этот раз Элламарии удалось сдержать слезы.
Боб попытался поднять её с колен, но она не поддалась.
- Нет, Боб, - сказала она. - Нет.
И вдруг его лицо исказил гнев.
- Перестань же меня отталкивать! - воскликнул он. - Я люблю тебя, неужели ты это не понимаешь? Я тебя люблю и, что бы ты ни говорила, я от тебя не уйду!
Элламария встала и снова подошла к окну.
- Прошу тебя, Боб, не будем больше спорить.
Он вихрем подлетел к ней и схватил за плечи.
- Да, спорить мы больше не будем, потому что невысказанным осталось только одно: я хочу, чтобы ты стала моей женой!
Глаза Элламарии закатились.
- Ты выйдешь за меня?
- Но...
- Да или нет?
Долгое время Элламария пристально смотрела ему в глаза, а Боб смотрел на нее, пытаясь угадать, что творится в её голове. Наконец, целую вечность спустя, Элламария улыбнулась, и Боб тут же улыбнулся в ответ.
- Это означает - да? - спросил он.
- Да, - еле слышно прошептала Элламария. - Если ты в этом уверен, то да. Всей душой - да.
- Я ещё никогда не был ни в чем настолько уверен, - засмеялся он и прижал её к себе.
ГЛАВА 27
Дженнин, весело хохоча, бежала вверх по лестнице, перепрыгивая сразу через две ступеньки. Оба редактора с трудом поспевали за ней. Достигнув вершины, все они остановились, чтобы перевести дыхание.
- Что привело вас сюда в столь поздний час? - спросил запыхавшийся Ричард.
- Хотела забрать кое-какие вещи, - ответила Дженнин.
- Между прочим, бар ещё открыт, - сказал Гэри. - И я даже готов разрешить вам угостить меня выпивкой.
- Спасибо за честь, - улыбнулась Дженнин.
- Я плачу, - вызвался Ричард.
- Извините, у меня дел ещё по горло, - попробовала отказаться Дженнин.
- Господи, вы ведь сами видите, во что превратила работа Джека, вздохнул Гэри.
- Конечно, а я ещё скучнее, - усмехнулась Дженнин. - Нет, правда, сегодня я не могу. Но вот если завтра днем вы ещё будете, то я готова угостить вас обоих. Идет?