Если кто-то кое-где
Артисты покинули сцену тем же путём, что и пришли — куда-то в боковую дверь, а зрители, шумя и толкаясь, стали выбираться на свет божий.
— А автограф я так и не взяла у него, — грустно заметила Марина.
— Ручка-то с бумагой у тебя есть? — на всякий случай уточнил я.
— А как же, — открыла она свою сумочку и показала мне и то, и другое, — я их всегда с собой ношу. Мало ли что.
— Тогда давай покараулим их выход, там может и получишь свой автограф.
— Давай, — обрадовалась она, — они наверно через служебный выход пойдут, надо его найти.
И мы, вместо того чтобы идти на остановку автобуса, завернули за угол здания кинотеатра. Он одним боком выходил на ограду стадиона «Динамо», а другим почти касался старенького двухэтажного дома прошлого века, потрёпанного и побитого временем. Служебный выход с тревожным фонариком наверху обнаружился именно здесь, в этом узком проходе.
— Ну чего, — посмотрел я на часы, — ждём пятнадцать минут и уходим. Дольше они вряд ли там задержатся.
Всего через пять минут эта дверца отворилась и из неё сначала вышла дама-распорядительница, внимательно осмотревшая прилегающую местность со всех сторон. Ничего подозрительного она, видимо, не обнаружила (не считать же подозрительными двух вполне добропорядочных граждан в лице меня и Марины) и сказала что-то внутрь. Оттуда показались все четверо выступавших во главе с Крамаровым, и они решительно зашагали в сторону, противоположную нашей.
— Догоняем? — вопросительно посмотрел я на Марину, а она кивнула в ответ.
Но догнать эту группу нам так и не было суждено, потому что навстречу им вылетел из-за угла маленький неприметный пацанчик в кепке козырьком назад, быстро сократил расстояние, а затем рывком вырвал портфель, который был в руке у режиссёра, и побежал в нашу сторону. Тут уж я прикидываться ветошью не стал, а отодвинул в сторонку Марину, откачнулся сам к стенке кинотеатра, а в проход выставил свою правую ногу. Пацанчик зацепился за неё и покатился кубарем, портфель у него выпал. Я подхватил портфель и приготовился к продолжению контакта с воришкой, но тот быстро вскочил на ноги, буркнул мне что-то типа «мы ещё увидимся, сука» и скрылся за поворотом.
Всё произошло настолько быстро, что никто ничего и понять не сумел, но артисты быстро пришли в себя, и режиссёр, как старший среди них, сказал:
— Это вы, значит, нас сейчас от преступника спасли, молодой человек? — обратился он ко мне.
— На моём месте так поступил бы каждый, — скромно отвечал я, вручая портфель хозяину.
— Как вас зовут-то? — спросил он.
— Антоном, а это Марина, — представил я подругу.
— Ну что, спасибо вам огромное, в этом портфеле все мои документы и деньги лежали, как мы сможем вас отблагодарить?
— Автограф дайте Марине и больше ничего не надо, — предложил я, толкнув её в бок.
Два раза ей повторять не пришлось, Марина быстро вытащила блокнот с ручкой, и в нём по очереди расписались все четверо, а Муратов даже и добавил «Антону и Марине», режиссёр же приписал свой московский телефон со словами «Обращайся, если что».
— Я тебя запомнил, — неожиданно выступил на первый план Крамаров, — ты спрашивал, пойдёт ли это кино за границей, да?
— Точно, — улыбнулся я, — это я был.
— А кем хоть вы работаете-то? — продолжил Савелий, глаз у него при этом почти не косил, как я невольно отметил.
— Я учителем в школе, а Марина в торговле.
— Какие у нас учителя пошли смелые, — поразился Муратов.
— Ну спасибо ещё раз, — потряс Крамаров нам с Мариной по очереди руку, — приятно было познакомиться.
И они ушли в противоположном направлении, видимо к машине, коя доставит их в гостиницу, а мы с Мариной побрели на Интернациональную улицу.
— Надо ж, приключение какое случилось, — затараторила она, — у меня в жизни ничего подобного никогда не было.
— Повесь автограф Крамарова в рамочку, — посоветовал ей я. — Да, а где ты живёшь-то?
— На Чонгарской, — ответила она, — в частном секторе.
— Недалеко от меня — я тебя провожу?
— Конечно-конечно… а букетик жалко всё-таки, не каждый день мне цветочки дарят.
— Не плачь, Марина, — весело ответил я, — будет у тебя новый букет, и не простой…
— А золотой, — закончила она за меня. — Вон наш автобус подъезжает.
Проводил я, коротко говоря, Марину до порога её избушки на куриных ножках, она чмокнула меня на прощание и на этом всё… жалко конечно, я рассчитывал на некое продолжение банкета, но ладно…
Подняться к себе домой мне удалось не сразу, возле подъезда меня отловил Половинкин, который весь в прыщах и зазвал на разговор.
— Пошли поговорим, конечно, — отвечал я, — почем не поговорить с приличным человеком.