— Добрый вечер, Антон Палыч, — поприветствовал он меня, — что-то вы испачкались — упали что ли?
— Да, — раздражённо ответил я, — прямо в лужу навернулся.
— Надо почиститься и помыться, — продолжил он, — хотите, я вам помогу?
— Тимофей Андреич, — сказал я в ответ, — вы извините меня конечно, но с этими проблемами я и сам прекрасно справлюсь.
— А, — открыл он рот для следующего вопроса, но я его опередил:
— А ваше предложение я обдумал и предлагаю встретиться завтра после работы… вы ведь в пять заканчиваете? Вот к шести и подходите ко мне, номер квартиры наверно знаете.
— А почему не сегодня? — задал таки свой больной вопрос он.
— Так подготовиться же надо, — ухмыльнулся я, — такие дела без подготовки не делаются.
— Хорошо, — встал Тимоша с лавки, — я всё понял, завтра в шесть.
А наутро в школе меня ждал ещё один сюрприз, на этот раз позитивный, в виде исключения, наверно — вышел с больничного физрук Фирсов, поэтому с меня официально сняли дополнительную нагрузку по этой дисциплине. Был такой слух, что некоторые ученики просили оставить меня на этой должности, но директорша была непреклонна.
Но радовался я недолго, потому что где-то в середине дня меня зазвала в свой кабинет на этот раз не директор, а завуч по учебной работе, Зинаида Михайловна — суровая дама в роговых очках и платье в пол.
— Вот какое дело, Антон Палыч, — сказала она, протирая свои очки тряпочкой, — у нашей преподавательнице по русскому языку и литературе, у Киры Петровны (я с ней до этого ни разу даже и словом не перекинулся, но видел, конечно, её в учительской) умер отец, который жил в Казахстане… в городе Рудный…
— Чего ж так далеко-то? — вклинился я.
— На шахте он там работал, главным инженером, послали наверно, а он не смог отказаться… — пояснила она.
— Надо высказать ей соболезнование, — предложил я.
— Это само собой, а вопрос состоит в том, что она попросила неделю за свой счёт, чтобы съездить на похороны…
— И её нагрузка подвисает в воздухе, — закончил за неё я.
— Я рада, что вы всё схватываете на лету, — буркнула завуч.
— Но при чём здесь я? — вылетел из меня логичный вопрос, — алгебра, как учебная дисциплина, довольно далека от литературы.
— Справитесь, Антон Палыч, — жёстко заявила она, — стихи-то вы неплохие сочинили к той линейке (ага, мысленно добавил я, а потом пришлось расхлёбывать за них), к тому же имя-отчество у вас очень литературное, неспроста же наверно вас так родители назвали.
— Даже ни разу не спросил у них про это, — задумался я, — возможно, что и неспроста…
— Вот видите, а тут всего-то неделя…
— А в каких классах?
— Да в тех же самых, в которых вы математику ведёте, восьмой и два десятых.
— Так-так-так, — начал припоминать я, — в восьмых классах сейчас наверно Пушкина изучают, а в десятых кого?
— Пушкин во второй четверти будет у восьмых классов, — поправила меня она, — а сейчас там «Слово о полку Игореве». А в десятых Горький, Алексей Максимыч.
— Хорошо, я согласен, — вздохнул я, — только…
— Насчёт оплаты не беспокойтесь, проведём, как надо, — перебила она меня.
— Спасибо, но я хотел спросить про расписание — не будет пересечений с тем, что у меня сейчас есть?
— Не волнуйтесь, Антон Палыч, уж с чем-с чем, а с расписанием у вас никаких вопросов не возникнет. Да, первый урок у вас сегодня, шестой в… (она заглянула в бумажки на столе) в десятом-В, очень хорошо вам знакомом. Времени на подготовку у вас, конечно, не будет, но сориентируетесь на месте.
— Договорились, Зинаида Михайловна, — кивнул я, — поработаю ещё немного Чипом и Дейлом в одном лице.
— Это кто такие? — осведомилась она.
— Герои диснеевского мульфильма, — просветил её я, — спасателями работают, всех, значит, спасают от разных бед и невзгод.
С горем пополам отбарабанил сдвоенный урок по геометрии в восьмом классе, после чего поднялся на третий этаж в кабинет литературы, там, где на стенах были развешаны суровые лики Пушкина, Гоголя, Толстого и примкнувшего к ним Александра Александровича Фадеева. Десятый-В встретил меня достаточно оживлённо.
— Антон Палыч, — перекричал всех остальных Половинкин, — а географию у нас тоже вы будете вести?
— А что, учитель географии тоже уезжает? — спросил я.
— Нет, это я так спросил, на всякий случай, — нашёлся тот.
— Значит так, друзья, — повысил я голос, — для начала закрыли рты на замок. А любопытствующим отвечу, что никакую географию я вести не собираюсь, мне и того, что есть, достаточно. Лосева, — обратился я к Алле, — на чём вы там в прошлый раз остановились?
— На «Песне о Соколе», — послушно ответила она, хлопая длинными ресницами, — теперь у нас в программе значится «Песня о Буревестнике» и «Старуха Изергиль».