— Сейчас же почти все классы свободны, давайте хотя бы… да в мой лингафонный кабинет перейдём.
И я согласился, и мы туда переместились.
— А что, Соня (можно без отчества? Да ради бога), вот эти коробочки на столах когда-нибудь работали? — указал я на приборы с гнёздами для наушников.
-На моей памяти нет, — ответила она, — хотя в кладовке у нас валяются какие-то железки, и завхоз даже говорил мне, что они предназначены именно для этого кабинета.
— Надо будет посмотреть, — отвечал я, — вдруг оно рабочее… но мы, собственно, здесь не для того собрались, а для чего?
— Для завтрашнего мероприятия, — улыбнулась Софья.
— Точно, по поводу хоккея, — ответно улыбнулся я и прошёлся вдоль парт туда-сюда, мне на ходу лучше думается. — Итак, сборная СССР-сборная Канады, победа нашего спорта с крупным счётом… если директорша нам не врёт.
— Как можно так думать, Антон, — округлила глаза Софья.
— Да, это я не туда зарулил, — поправился я, — однозначная победа социалистического образа жизни над капиталистическим. Это надо обыграть… предложения какие-то будут?
По лицу Сони было отчётливо видно, что никаких предложений, а равно проектов и открытий у неё нет и не предвидится.
— Понятно, — буркнул я, — тогда пойдём от противного.
— Это как? — удивилась она.
— Ну как-как… наши люди что делают? Ударно трудятся и приближают коммунистическое завтра. А канадские капиталисты что?
— Лодырничают?
— Ну не так уж прямо в лоб — эксплуатируют человека человеком и отбирают у сирых и убогих прибавочную стоимость. Наши добрые, те злые. Харламов, к примеру, широкой души человек, а этот… Фил Эспозито жлоб, за копейку, то есть за цент удавится.
— Ясно, — заявила Соня, — только как же мы эти факты переложим в формат нашего мероприятия.
— Элементарно, Ватсон, то есть Софья Пална — сейчас сядем и напишем задорные частушки на требуемую тему. В которых обыграем фамилии хоккеистов.
— Наших-то я всех почти знаю, — жалобно ответила Соня, — а вот канадцев не очень.
— А я тебе помогу, садись за стол и записывай. Значит номер раз — Фил Эспозито, он, кстати, натуральный жлоб и злостный антикоммунист, его в первую очередь надо использовать. Потом братья Маховличи, Питер и Френк.
— Тоже жлобы?
— Не, эти получше, но ненамного, этнические украинцы кстати. Далее — вратарь Драйден, защитник Бред Парк… у этого имя очень удачное, надо обыграть, нападающие Бобби Кларк и Пол Хендерсон. Хватит?
— Ещё паручку давай, для ровного счета.
— Тогда добавь туда Паризе и Перро… да, как у сказочника фамилия, только он не Шарль, а Жильберт. И слушай начало первого куплета:
Насмеёмся до упаду,
Я включил секундомер.
Там хвалёную Канаду
Победил СССР.
— Здорово, — Соня аж раскраснелась, записывая мои вирши, — а ещё?
— Можно и ещё, — задумался я.
Дело будет шито-крыто,
Пережив насмешек вал,
Злого Фила Эспозито
Наш Харламов обыграл.
-Ещё лучше, — поддакнула она, но ты давай дальше, не останавливайся.
Но дать дальше мне не было суждено, потому что в дверь просунулась директорша, которая дурным голосом завопила «Ну что вы тут сидите, идите помогать скорее!». Мы и сорвались с места вслед за ней. Идти оказалось недалеко, до мужского сортира на этом же этаже. Там на полу возле умывальников лежал Ваня Красногоров, средний троечник из среднего восьмого класса. И голова у него была основательно разбита… рядом суетилась наша штатная медсестра Ирина.
— Да что ж это такое делается, — причитала она, зажимая Ванечке рану тампоном из марли, — скоро убивать что ли начнут прямо в школе?
— Отставить причитания, — по-военному строго указала ей директорша, — Ванечка, говорить можешь?
— Могу, Валентина Игоревна, — писклявым голоском отчитался Красногоров, — только медленно и немного.
— Врачей надо вызывать? — это она уже медсестру спросила.
— Рана неглубокая, — ответила она, — заживёт и без врачей.
— Красногоров, что тут случилось?
— Упал, Валентина Игоревна, — еле слышно отвечал тот.
— Ясно, не хочешь никого сдавать, — резюмировала директорша, — имеешь право… только учти, дорогуша, что побили тебя один раз, могут и второй-третий тоже, причём гораздо сильнее. Антон Палыч, — неожиданно обратилась она ко мне, — вы, как единственный мужчина здесь, должны поговорить с Ваней.
— Пожалуйста, — пробормотал я, — поговорю, как мужчина с мужчиной. Бинтовать рану будете? — спросил я у медсестры.
— Заклею, — ответила она, — до свадьбы заживёт.
— Да, а что там у вас с завтрашним мероприятием? — вспомнила вдруг директорша.