Советская государственная власть развивалась по мере совершенствования разделения обязанностей двух первых неявных сословий, которые начали складываться вопреки отрицающим сословия идеологическим положениям большевизма со времён Гражданской войны 1918-1922 годов и при НЭПе (новой экономической политике). Первоначально, в обстоятельствах, когда русский пролетариат был малочисленным, к тому же существенно сократился за годы ожесточённой гражданской войны, осуществление диктатуры пролетариата в России предполагало выстраивание такой государственной власти, которая была бы надобщественной, опирающейся на традиции военно-бюрократического управления Российской империи. Опасения, что контрреволюционные настроения русского крестьянства, смыкаясь с революционными настроениями русских семейных собственников, могут стать неуправляемыми и подорвать политику индустриальной социологизации сознания молодёжи, которая подготавливала ускоренную советскую индустриализацию, заставляли режим проводить настойчивое уничтожение русского православного народного сознания и носителей этого сознания, при одновременном создании внесословной, а потому необщественной партийно-бюрократической власти. Такая власть оказывалась дееспособной с политической точки зрения лишь постольку, поскольку она вовлекала в учреждения управления страной в основном инородцев, главным образом евреев. То есть в России на новом витке исторического развития повторялось то, что имело место после Преобразований Петра Великого, когда значительная прослойка немецких протестантов в учреждениях военной и бюрократической власти ожесточённо подавляла и уничтожала несогласную с петровскими реформами часть русского дворянства.
Надобщественная власть молодой Советской России была временной, она должна была готовиться к своему отрицанию, к политической демократизации на основе заложенного при создании партии ленинского мелкобуржуазного и классового принципа демократического централизма, значение которого возрастало для сохранения политической устойчивости власти по мере осуществления насильственного раскрестьянивания русской деревни. Ибо по мере того, как русский пролетариат в России становился многочисленным, его право на “вечную” власть оказывалось безусловным при любом устройстве представительного самоуправления, и во внутрипартийной борьбе за власть победили бы те, кто делали ставку именно на раскрепощение политического самоуправления русского пролетариата. Так оно и случилось после успехов первой пятилетки, подобно тому, как при императрицах Елизавете и Екатерине Второй успехи заложенной Петром Великим программы внутренней и внешней политики создали условия для демократизации выстраивания власти русским дворянством, следствием чего стало вытеснение немцев из учреждений государственного управления. Отличие происходившего в Российской империи Петра Великого от того, что происходило в Советской России, было в том, что в Советской России основная борьба шла в среде партийного сословия, а не в среде военных управленцев.