Осёдлые племена, из которых выделилась государственная власть, стали главными соучастниками своей государственной власти в создании этнической городской цивилизации. И хотя в цивилизационном строительстве принимали участие так же и рабы, то есть не члены государствообразующих родоплеменных обществ, но они были лишь средством, вроде живых орудий труда, а не причиной.
Пленные рабы не включались в общественные прасословия и в общественные производственные отношения, потому что были чужими государствообразующим племенам. Их не допускали к общественной собственности, они были лишены прав на интеграцию в общество, на собственность общества, на какое-либо включение в общественные отношения государства. Рабы, как чужие этническим родоплеменным отношениям особи, естественным правом были исключены из общественной жизни, были вне прасословий и вообще-то принимали такое отношение к себе, как естественный порядок вещей, и не представляли, что отношение к ним может быть иным. Такое воззрение на рабов и рабство признавалось естественным, вытекающим из всей предыдущей биологической эволюции родоплеменного общественного сознания в течение десятков и сотен тысяч лет. Ибо, если ты из чужого рода и племени, то, конечно же, тебя не включат и не должны включать в общественную жизнь рода и племени по существу всех отношений первобытнообщинного строя.
Общественно-государственная власть использовала рабов с точки зрения традиционных родоплеменных общественных отношений, как общественную собственность. Поэтому ни о каком классовом антагонизме между классами рабовладельцев и классов рабов не могло быть и речи. Рабовладельцем в государстве была вся общественно-государственная власть. Отражённая в эпосах начальная история древнейших цивилизаций показывает, что пленные рабы нигде и никогда не восставали, а смирялись со своим рабством или выкупались, обменивались своими соплеменниками и опять становились членами общества, но только своего родоплеменного общества. И такое мировосприятие до сих пор, к примеру, сохранилось в родоплеменном сознании ряда отсталых народностей Северного Кавказа, – в частности, у наиболее известных из них – чеченцев.
4. Собственность и государство
Отчуждение частной собственности из общественной собственности, превращение её в собственность, которая стала определять личные интересы и поведение разных групп членов родоплеменного общества, согласно классикам марксизма является ключевым явлением в развитии первобытного строя. Это особенно образно показано в работах Ф.Энгельса. Именно отчуждение частной собственности, согласно Энгельсу, в своём развитии приобретая самодовлеющие традиции, обусловило возникновение класса эксплуататоров и класса эксплуатируемых, непримиримый антагонизм которых и привёл к появлению государства, особого “учреждения общественной власти, которое уже не совпадает непосредственно с населением, организующим самоё себя, как вооружённая сила”. Согласно такому пониманию причин возникновения государственной власти она должна была возникать уже у кочевников скотоводов.
Но так ли это?
Во-первых, частная собственность появилась лишь с появлением государства, и она не могла возникнуть в среде родоплеменных общественных отношений. В такой среде зарождалась только родовая и семейная собственность, являясь одним из проявлений общественной собственности. Родовая и семейная собственность была биологически естественным проявлением природных инстинктов человека, следствием того, что инстинкт родового самосохранения был первичным и более укоренённым в бессознательном поведении человека, чем инстинкт родоплеменного самосохранения. Её смысл заключался в том, что внутри родоплеменных отношений сохранялось противоборство родовых интересов, родовых стремлений каждого рода установить наибольший родовой контроль над средствами жизнеобеспечения, над земельной собственностью всего племени. Во-вторых, всякая конкретная государственная власть стала подниматься и укрепляться над традициями родоплеменной организации первобытного строя, над неустойчивыми общественными учреждениями союзов племён только у осёдлых племён. Поясним это на примерах. Учреждение государственной общественной власти так и не возникло у кочевых племен, сотни и сотни лет выступавших в набегах как единая вооружённая сила в южном пограничье Русского государства. В то же время на Руси после Рюрика быстро вставало на ноги учреждение общественно-государственной власти, и его развитию страшно препятствовало соседство с крайне отсталыми кочевыми племенами в степном пограничье.