– Да, да, несомненно. Сенсо́рная система стои́т на первом месте среди трёх основных блоков деятельности мозга, – согласился Нефёдов со справедливым замечанием заведующего.
– Отсюда вывод, нам нужен экипаж, который не просто реагирует на реальные объекты, как биологическая система, а как совокупность элементов, предназначенных для приёма, анализа и синтезирования информации, полученной от объектов. Беря во внимание те главные три блока деятельности мозга, среди которых ты упомянул рецепто́рный, задуманная нами конструкция превращается в многомерную рецепто́рно-эффекторную нейроподобную сеть, – вывел новую структуру Заманский.
– Ого, вот это ты загнул.
– Заковыристо получилось.
– А сейчас все по домам, спать. Завтра продолжим мозговой штурм.
Минула неделя-другая, а может, и больше. Никто из учёных не придавал значения количеству дней, прожитых и потраченных на поиски решения задачи. Для них эти дни смешались в единую непрестанно движущуюся ленту времени, постоянно стремящуюся к линии горизонта событий. Последняя непрерывно убегала вдаль, и догнать её не было никакой возможности.
Сырая осень резко перешла в зимнюю погоду. По ночам холод на́чал сковывать лужи, выплаканные тоскливой и плаксивой рыжей дамой. Их жидкие зеркала схватились затвердевшей скользкой коркой. А перегнившая, забродившая земля застыла в гипсовых слепках отпечатков людских ног и протекторов машин.
Шемякин сидел у стеллажа, забитого научной аппаратурой. Он помешивал чай янтарного отлива. В кружке контрастно плавала долька жёлтого лимона. Постучал ложечкой по фарфоровому краю, стряхивая каплю обратно в чай. Отпил глоток и спросил:
– Где Артур запропастился?
– Докладывается «генералу», – сказал Песков.
– Ты лучше не чаи гоняй, а отключи диффузный генератор от контура и отнеси Василькову. Люди, который день ждут, – вменил в вину нерадивому сотруднику Нефёдов. – Свой они во время экспериментов сожгли. Войди в их положение. Новый очень долго ждать, а испытания застопорились.
– А ну их к чёрту, сами заберут, – откровенно плюнул Шемякин и пожаловался на неду́г. – У меня что-то голова разболелась. Вот хлебну чайку́ сладкого с лимоном, тогда полегче станет.
– Могу аспирин дать, если совсем худо, – предложил Беспалов.
– Есть? Дай пару таблеток.
– Не увлекайся, одной хватит.
Шемякин закинул аспирин в зев и отпил залпом полкружки чая. Горячее ударило в голову, инженер приятно охнул.
– Я на досуге поразмышлял и мои мысли привели к одной идее, – продолжал Шемякин. – Ту группу людей, которую мы подключим к нейроподобной сети трудно, даже с натяжкой назвать экипажем корабля. Где это видано, чтобы судно управлялось группой лиц, находящихся вне борта, и называлось экипажем? Слово «экипаж» лучше изменить на термин «кластер».
– Кластер?
– Да. Надо исходить из того, что кластер есть группа машин или узлов кластера, связанных коммутационной средой и действующих, как единый механизм. Каждый человек, то есть узел кластера, будет работать под управлением «нейроподобной сети». Поэтому оправданным будет называть такую группу людей – «кластером корабля», – обрисовал новую идею Шемякин.
– Что-то наподобие объединения мэйнфреймов для построения суперкомпьютера? – нашёл для себя уместный образ Песков.
– Категорически не согласен с тем, что группа будет находиться под контролем сети. Так люди превратятся в мехатронов, нам нужны свободно действующие, как ты выразился узлы кластера. Она должна стать средством для человека, а не наоборот, – высказал свою точку зрения Беспалов.
– Антон прав, лепить из людей роботов мы не будем, в конце концов, это подсудное дело. А что поставим на периферии? Дублирующую систему? Как будет кластер корабля, подключаться на таких огромных расстояниях? С помощью каких инструментов сознание людей будет взаимодействовать с материальными объектами? Без рецепто́рной, нервной и моторной систем это невозможно, – подвёл жирную черту Нефёдов, давая понять, что проблема окончательно не решена.
– Вопросов много. А те ответы, что у нас есть, ещё не облекли материальные формы.
– Предлагаю на периферии поставить бионический конструкт, подобие человеческого тела. Он будет антропоморфно отображать деятельность своего прототипа, за исключением того, что в копии будет отсутствовать разумность, – высказал прекрасную мысль Песков.
– Так, так, так, это уже ближе к истине, – у Шемякина вдруг прошла головная боль. – Разработку такого конструкта отдадим в лабораторию генетики и бионики, пусть пораскинут мозгами. Хоть что-то сплавим соседям.