Усыпить бдительность и убить — проверенная тактика. Но какую опасность представлял собой этот человек для Клавдия? Если верить Тациту, то никакой. Мессалина хотела избавиться от него просто потому, что мечтала завладеть садами Лукулла, которые приобрел Азиатик. Кроме того, ей хотелось навредить женщине по имени Поппея, которая некоторое время была любовницей Азиатика, а теперь соперничала с ней за актера Мнестера. Императрица, раба своей похоти и алчности, в очередной раз подстроила ловушку, а ее дурак муж всему поверил. Вот что предлагается принять за чистую монету. Мы говорим «предлагается», потому что Тацит, как и все его собратья, пишет эзоповым языком. В сущности, древняя историография отражает почти непрекращающийся конфликт между императорами и сенаторским сословием. Но поскольку ее авторами являются как раз члены этого сословия, к ней следует относиться очень осторожно и не воспринимать буквально. Конечно же, она тенденциозна: хороший принцепс тот, кто хорошо относится к сенату и аристократии. Книги, написанные 18–20 веков назад, порой трудно постичь людям иной эпохи и культуры. Как пишет Люсьен Жерфаньон, «зачастую текст означает не то, что мы думаем, а порой даже совсем иное. Аллитерации, в которых нет ничего случайного, игра слов, заключающая в себе намек, аллюзии, смысл которых можно постичь только после долгих раздумий, вездесущие символы, которые, однако, не бросаются в глаза — по меньшей мере современному читателю. Все это вошло в привычку у греческих и римских авторов. <…> Такое впечатление, будто автор, пристально глядя в глаза своим современникам, говорит им: “Ну, вы меня понимаете…” Но его задняя мысль, от которой нас отделяют два тысячелетия, не очевидна».
Вернемся к делу Азиатика. Тацит для начала дает нам «официальную» историографическую версию: сенатор пал жертвой гадкой Мессалины, которая способна вбить в голову своему дураку мужу все что угодно. Это нормально: сенатор, вступивший в конфликт с императором, всегда прав, особенно если он погибает. Вот вам и «ну, вы меня понимаете», обращенное к современникам с подмигиванием, которое они понимали без груда, в отличие от нас, кому приходится поднапрячься, чтобы разгадать этот ребус. Например, задуматься о том, так ли уж нужны были Мессалине сады Лукулла, когда и в императорских поместьях их было много…
Затем Тацит подбирается к мотивам ареста, которые представляет как предлог, но на самом деле они могли быть гораздо серьезнее. Обвинение, возглавляемое неизбежным Суиллием, стремилось доказать, что Азиатик готовит государственный переворот, подстрекая к бунту Рейнскую армию и некоторые галльские народности. Разве не был он одним из главных заговорщиков против Калигулы? И не похвалялся ли он этим публично, из-за чего стал знаменит? Тацит не верит в виновность Азиатика и говорит об этом, насмехаясь над Клавдием, который «не утруждая себя дальнейшим расследованием, спешно послал вместе с воинами, как если бы предстояло подавить мятеж силой оружия, префекта преторианцев Криспина, и тот, обнаружив Азиатика в Байях, заковал его и препроводил в Рим»[12]. Иначе говоря, Азиатик находился на отдыхе в приморском городке в Кампании, далеко от рейнских легионов, что говорит о его невиновности.
Что думать об этих обвинениях? Тацит не обсуждает их как таковые, просто подчеркивает, что обвиняемый был арестован далеко от Рейна и Галлии, где должен был начаться его мятеж. Однако он не отвергает их совсем, а это означает, что у мастера намеков и недосказанностей нет четкого мнения на этот счет. Другими словами, Тацит намекает на невиновность Азиатика, но слишком осторожен, чтобы заявить о ней прямо. Возможно, интуиция его не подводит, но тогда почему Азиатика устранили? Могут быть только три причины: либо Азиатик действительно готовил заговор, либо представлял собой опасность, либо его заставили расплатиться за прямое или косвенное участие в заговоре против Калигулы, причем последняя причина не исключает двух первых. Правды не узнает никто и никогда, однако некоторые предположения выглядят вероятными. Попытаемся разобраться, исходя из того, что нам известно об этом человеке.
12
Здесь и далее цит. по: