В том числе уроженцев провинций, в частности Галлии, что было вторым табу, нарушенным цензором. Об этом мы знаем из двух источников: эпиграфического документа «Лионская таблица» и «Анналов» Тацита. В 48 году союзный совет Трех Галлий направил в Рим просьбу о предоставлении jus honorum знатным людям из этих провинций, являющихся римскими гражданами. Три Галлии — это Белгика, Аквитания и Лугдунская Галлия. Римляне обычно называли их «Косматой (Волосатой) Галлией» (Gallia Comata) в противоположность Нарбоннской (Цизальпинской) Галлии, которая к тому времени больше романизировалась, а потому ее называли «Галлия в тоге» (Gallia Togata). В данном случае речь о знати из «Косматой Галлии» — ее аристократии, самых богатых и влиятельных людях, отправлявших местные магистратуры. Они имели римское гражданство, но без jus honorum, что запрещало им доступ к римским магистратурам и, соответственно, в сенат. Клавдий сначала рассмотрел их просьбу в своем совете, где были высказаны возражения. Сенаторы, разумеется, отрицательно относились к конкуренции со стороны провинциалов вообще и галлов в частности. В качестве аргументов они напомнили о неприятностях, которые те причинили Риму, тесня Цезаря при Алезии, и еще раньше, когда явились с мечом к подножию Капитолия (390 год до н. э.). Но вся эта пыль веков прикрывала, возможно, самую болезненную причину — богатство этих претендентов, превосходившее состояние многих сенаторских семейств в Лациуме и даже во всей Италии: «Но какие почести останутся после этого для нашей еще сохранившейся в небольшом числе родовой знати или для какого-нибудь небогатого сенатора из Лация? Всё заполнят те богачи, чьи деды и прадеды, будучи вождями враждебных народов, истребляли наши войска мечом…»
Давая ответ, Клавдий в очередной раз обратился к истории. Он легко доказал, что сенат уже давно не состоит исключительно из коренных римлян: на протяжении веков он вбирал в себя людей из соседних городов — Альбы, откуда происходят Юлии, Тускула, потом Этрурии и всей Италии вплоть до Альп; он открыл свои двери также для испанцев, галлов из Нарбоннской Галлии, чья любовь к общей родине ни в чем не уступает патриотизму римлян. Сила Рима — как раз в его способности не относиться к побежденным как к чужакам. Именно в этом его превосходство над лакедемонянами и афинянами, которые не сумели переступить эту черту и умерли в политическом отношении, продолжал Клавдий. Закончил же он великолепным рассуждением, хотя Тацит, вероятно, и подредактировал его, как это было принято. В нем выражена мысль Клавдия о необходимой эволюции институтов власти, а кроме того, раскрывается секрет прекрасного здания, каким была Римская империя и какого нам, увы, так и не удалось построить.
«Пришельцы властвовали над нами; детям вольноотпущенников поручается отправление магистратур не с недавних пор, как многие ошибочно полагают, но не раз так поступал народ и в давние времена. <…> Пусть же связанные с нами общностью нравов, сходством жизненных правил, родством они [галлы] лучше принесут к нам свое золото и богатство, чем владеют ими раздельно от нас! Всё, отцы сенаторы, что теперь почитается очень старым, было когда-то новым; магистраты-плебеи появились после магистратов-патрициев, магистраты-латиняне — после магистратов-плебеев, магистраты из всех прочих народов Италии — после магистратов-латинян. Устареет и это, и то, что мы сегодня подкрепляем примерами, также когда-нибудь станет примером».
«За речью принцепса последовало сенатское постановление, в силу которого эдуи первыми получили право становиться сенаторами», — уточняет Тацит. Сжатость изложения не позволяет понять, предоставил ли сенатус-консульт это право только эдуям, или же эдуи первые им воспользовались. В первом случае это означало бы, что оппозиция настояла на предоставлении jus honorum только привилегированным эдуям, поскольку те именовались «братьями римского народа». Не важно. Предоставление доступа в сенат галлам и сыновьям вольноотпущенников — принципиальная победа, точнее, победа принципа, согласно которому все жители Империи равны в гражданских правах. Клавдий, кстати, в своей речи проводит параллель между правами для галлов и сыновей вольноотпущенников, потому что они равны по своему значению и цели. Надо полагать, немного галлов из «Косматой Галлии» вошли в сенат. Просопография[57] насчитывает двух в правление династии Юлиев — Клавдиев (это Юлий Виндекс и Марк Апер) против четырнадцати уроженцев Нарбоннской Галлии. Возможно, было и больше, но в очередной раз принцип важнее количества. Постановление сената, принятое в 47 году, ускорило процесс, который в 242 году приведет к дарованию римского гражданства всем уроженцам Империи. Когда Каракалла примет эту меру, он всего лишь облечет в юридическую форму существующее положение вещей, которое складывалось поэтапно, охватывая всё новые города.
57
Специальная историческая дисциплина, изучающая биографии исторических лиц, относящихся к определенной эпохе или местности, имевших общие политические, социальные или этнические черты, занимавших определенную должность. —