Так постепенно Шульженко приходила к мысли, что она должна петь вещи, специально написанные для нее. Но до «своего репертуара» было еще очень далеко. Ее театральная жизнь снова забурлила. Она гордилась, что уже произносила целые реплики со сцены, а в трудовой книжке Клавы появилась запись: «актриса второго положения».
«Клетчатый пиджак» иногда появлялся на спектаклях, в которых участвовала Клава, садился в партер так, чтобы его было видно тем, кто на сцене. Шульженко, замечая его ироническое выражение лица, злилась и негодовала.
Однажды, уходя из театра, она столкнулась с ним лицом к лицу. Он стоял с букетом желтых роз.
— Почему вы меня преследуете? Что вам от меня нужно? — резко спросила Шульженко.
— Хочу с вами объясниться… — вкрадчиво сказал Григорьев. — Поверьте, это в ваших интересах, Клавдия Ивановна.
— В моих интересах, чтобы вы оставили меня в покое.
— Как будет угодно, — невозмутимо ответил Григорьев и швырнул букет роскошных чайных роз в урну.
— Не приходите больше сюда! — крикнула Клава, еле сдерживая злые слезы.
Больше всего ей было жалко цветов. Еще никто, кроме отца, не дарил ей цветы в театре. И вот, первый ее букет таких красивых роз — в урне!.. Клава воровато оглянулась — никого в переулке не было. Подкравшись к урне, она быстро схватила несколько веток, больно укололась и через мгновение уже шла по Сумской к трамвайной остановке, изображая усталость от спектакля и славы. Она не видела, как из темноты за ней наблюдал усмехающийся Григорьев.
Участие в концертах рабочих клубов и дивертисментах становилось привычным для Шульженко. Виктор Петипа, который вел в качестве конферансье такие концерты, однажды предварил ее выступление такими вот стишками:
Сейчас она — кого привыкли мы любить, В ком так пленительно кипит Искристых песен лава. Она — Шульженко Клава!Клава рассердилась, запретив ему впредь читать этот экспромт перед ее выступлениями.
Но она почувствовала, что с нетерпением ждет дивертисмент или просто выступление в каком-нибудь концерте и что ей это важнее и интереснее сцены, где она была занята чуть ли не каждый вечер.
Однажды ранним утром окна их квартирки были раскрыты, Клава лежала в постели. Было воскресенье, мама ушла на базар. Отец почему-то в такую рань поставил на граммофоне пластинку с записями Надежды Васильевны Плевицкой. Она пела «По старой калужской дороге». Но как пела!..
Клава вспомнила, как почти 5 лет назад, когда ей было 13, ранней весной приехала на гастроли Плевицкая. Казалось, город сошел с ума. Билеты расхватали задолго до начала ее выступлений. Ее концерты проходили в театре с экзотическим названием «Миссури». С помощью знакомого Клава попала на ее концерт. Вот как спустя 55 лет Шульженко описывает его:
«Появление певицы зал встретил овацией. Я ожидала увидеть ее в народном костюме, сарафане, кокошнике и чуть ли не в лаптях. Такое представление сложилось после ее пластинок, а на сцену вышла стройная женщина в длинном сером с зеленым вечернем платье со шлейфом, в серебряных туфлях, с очень крупными, с „булыжник“, бриллиантами, гладко зачесанными волосами, уложенными на затылке в большой пучок. Вот она запела, и все исчезло — и зал, и сцена, и сам театр, осталась только магия необыкновенно красивого, грудного, мягкого голоса, не сильного, но заставляющего внимать каждому его звуку».
…Клава слушала, как из-за двери доносится голос Плевицкой, потом вскочила и в нижней рубашке, не стесняясь отца, вбежала в комнату, сняла пластинку, едва не разбив ее. Отец с недоумением смотрел на Клаву, а она расплакалась и вернулась в свою комнату, хлопнув дверью. С тех пор она больше никогда не пела «По старой калужской дороге».
Январь 1924 года в Харькове выдался необыкновенно холодным. Почему-то перестали ходить трамваи, и Клава частенько добиралась до театра пешком. Днем это было полбеды, а вот поздними вечерами… Она оставалась ночевать то в театре, то у подруг. Родителям это не нравилось, частенько возникало раздражение, вспыхивали ссоры.
В конце января умер Ленин. Спектакли были отменены, не было концертов. По всему городу висели траурные флаги. Но жизнь брала свое, незаметно подкралась весна, снег сошел и на Москалевке засияли огромные грязные лужи. Клавдия опасливо их обходила, оберегая чулки, когда пробиралась к трамвайной остановке.
Н. Н. Синельников занял ее в спектакле Найденова «Дети Ванюшина». Небольшая роль гимназистки, с хорошим текстом. Клавдия произносила его, и теперь почти не было слышно южнорусского «г». В антракте за кулисы пришел улыбчивый молодой человек в темной рубахе с кожаным узким поясом.