— Артур приезжал? — отец отступил и поспешил за ним. Врача он знал. — Что у вас случилось? Богдан, елки-палки, я попросил тебя девочку поддержать на соревнованиях! А ты что учудил?!
Элина все еще молчала, но по ее вечно белому лицу пошли красные пятна, и в целом было видно, что она занервничала. Спустилась с ними, но постоянно кидала взгляды вверх, будто хотела рвануть назад, на второй этаж, проверить, что там с ее дочерью. Первое проявление привязанности, которое Дан видел за эти месяцы со стороны мачехи. Хорошо, прям заработала пару баллов в его глазах. Ну или он захотел обмануться.
— Да при чем тут я?! — искренне обиделся, не поняв, с чего отец о нем такое думает. — Я ее выдернул как раз и домой приволок, когда просек, что не так что-то. Выступили они хорошо, Юлька, кстати, если кому-то тут интересно, золотой кубок взяла в сольном танце, — снова ввернул сарказм, намекая, что не так уж они волнуются о судьбе девчонки и том, что в ее жизни происходит. — Да и командой у них первое место. Только ей мудак какой-то что-то подмешал, вероятно, хотел воспользоваться эйфорией… — Дан выразительно глянул исподлобья на родителей, так, чтоб до тех вся полнота ситуации дошла. — Хорошо, я пошел ее поздравлять, а Юля на мне повисла реально, пожаловавшись, что ей х*еново. Ну и я не придурок, понял, что к чему, потащил домой, по дороге ее совсем накрыло, потому и Артура вызвал. Он откапал ее, обещал еще утром заехать, проверить самочувствие, но вроде должно быть нормально…
— Господи! — впервые за все это время подала голос Элина, с явным испугом прижав руки к груди в глубоком вырезе. Та у нее, к слову, имелась. Да и, вообще, фигурой его мачеха не была обижена. Вечернее платье это прекрасно подчеркивало. Теперь, наобнимавшись с Ким, Дан мог с уверенностью заявить, что и малой это все передалось в полной мере. — Я знала! Знала, что не будет добра от этих ужасных танцев! Да что это и за танцы?! Дворовой какой-то стиль! Куда девочке заниматься подобным?! Ее нельзя было туда отпускать! Я чувствовала, что это все обернется только проблемами! Так нет, ее отец специально, чтобы мне досадить, оплачивает занятия! Но теперь — все! Даже он не сможет против такого ужаса ничего возразить! Я прямо сейчас ему это все проясню раз и навсегда!
И Элина, к удивлению Дана, на полном серьезе вытащила телефон и принялась кому-то звонить. Очевидно, своему бывшему… Как казалось Богдану, с этим можно было бы и потерпеть часов до шести утра хотя бы, а не в три ночи устраивать скандал, лучше бы больше тревоги о дочери проявила, чем выяснять, кто больше влияния на ее жизнь должен оказывать. Но кто он, чтобы мешать людям развлекаться?
— Что ж, прости, сын. Был не прав. Зря подумал… — отец как-то смешался, словно ему реально стало неудобно, но и не знал, как теперь вырулить из этой ситуации.
Дан не то чтоб хотел ему данную миссию облегчать. Да ну на фиг! Кем он его считает?!
— Ты что, реально думал, что я что?.. Совращать Юльку полез или что?! — ухмыльнулся он с издевкой, стараясь не вспоминать мысли и ощущения, с которыми проснулся. В состоянии справиться со своей физиологией, в конце концов!
— А ты бы что подумал? — как-то резко ввернул отец. — Ночь, вы одни и ты из ее спальни выходишь. А девочке еще восемнадцати нет и…
— Ну, восемнадцать ей через неделю стукнет, если я правильно помню, — хмыкнул Дан, которого прилично достало отношение отца и готовность поверить в худшее о сыне. — Да и кто сейчас до восемнадцати ждет, да? — съехидничал, действительно обидевшись. — Но хотелось бы больше твоей веры в меня. Хотя… О чем это я? — передернул плечами с горькой насмешкой. — Пойду досплю, что ли.
Развернулся и пошел к себе, уже не дав бате шанса наговорить еще чего-то подобного, под выразительный скандал, который по телефону закатила неизвестному собеседнику Элина. Но Дан особо к претензиям мачехи не прислушивался. Курить захотелось так, что даже затылок заломило.
Голова болела, но в целом тело вроде слушалось куда лучше, чем вчера вечером, когда Ким себя безвольной марионеткой ощущала. Что же с ней случилось? Откуда такая реакция на алкоголь? Вообще непонятно…
Юля завозилась, пытаясь удобней устроиться под одеялом, уткнулась в подушку носом. Ткань пахла чем-то нереально будоражащим, но и словно успокаивающим одновременно… Одеколон Дана, вдруг дошло до нее. И сквозь какую-то пелену, еще сохранившуюся вязкость мыслей, вспомнилось, как парень лежал рядом, обнимая ее и уговаривая отдохнуть.