— Я не собираюсь танцы бросать!
Честно говоря, меньше всего, уходя отсюда десять минут назад и оставив Юлю, завершающую утренний туалет в ванной, на попечение ее матери, Дан рассчитывал, что по возвращении застанет крик и скандал. Орали обе… Хотя нет, про Юльку сейчас этого не сказать, конечно, на ор ее хрип был похож слабо. Но и в таком состоянии она точно демонстрировала матери свое несогласие и возмущение.
И Дана вдруг накрыло ворохом совсем непривычных и малознакомых эмоций. Да ну елки-палки! Что за идиотизм?! Даже последней дуре должно было быть ясно, что Юля не в том состоянии, чтобы на нее еще и орать! Тем более ее матери это не могло не быть очевидным.
Что с их родителями не так?! Или это Дан глупый и наивный, и что-то не верно в жизни себе представляет, несмотря на то, что никогда особо в сказки не верил?!
И так за Ким обидно стало, или за них обоих… до злости! И что на нее орут, словно бы это девчонка виновата в том, что ее друг мудаком оказался, — заело!
— Какого хр**а?! — ногой открыв двери, потому как руки были заняты чашками с кофе, рявкнул Дан, вмешиваясь в этот скандал.
Да, грубо и без всякого уважения к мачехе, но его почему-то задело подобное отношение к Ким… Задело так, будто самого Дана обидеть пытались.
Обе замерли, повернулись к нему. Причем Элина, судя по всему, была крайне рассержена и удивлена его появлением, тем более в подобном русле.
Юля, лицо которой горело возмущенным румянцем, хоть и было заметно, что силы почти на исходе, стояла, опираясь на спинку кровати. Ее шатало, тут и присматриваться не нужно было. И девчонка вновь казалась почти зеленой. Только глаза Юли сверкали на лице протестом и яростью. А еще вдруг, совсем неуместно вроде, вспомнилось, что она вчера ему говорила, лежа на заднем сиденье авто. Отозвалось внутри груди, аукнулось. Но Дан себя на другом заставил сосредоточиться сейчас.
Кем надо быть, чтобы своему ребенку в таком состоянии еще и морали читать? Правда, его отца тоже никакая немощь сына не остановила бы от головомойки. Очевидно, в этот раз он жену себе по душе и по духу нашел — два сапога…
— Что за крики?! Я рассчитывал, что вы Юле в себя прийти поможете, иначе не оставил бы и на пять минут вместе, — гневно глянул на Элину.
— Мы хотим сами поговорить, Богдан, — ответила она ему с негодованием. — Оставь нас…
— Нет! — как-то в один голос отрезали и сам Дан, и Юля.
Неожиданно. Переглянулись, почему-то улыбнувшись друг другу, словно общность какую-то ощутив.
— Держи, — Дан поставил обе кружки с кофе на прикроватную тумбу. — Какого хр… черта вы орете? Ведь видно же, что ей плохо, неужели нельзя потом все вопросы решить?! — обратился Богдан к Элине, тем временем чуть надавил Юле на плечо, заставил сесть, поддержав девчонку рукой за спину, и вручил в ее дрожащие ладони кофе.
— Я ее мать, Богдан! — явно злясь на его вмешательство, отрезала Элина. — И в состоянии решить, что и когда важно проговорить. Оставь нас, — снова попыталась ему приказать.
Не на того напала.
— И не подумаю, раз у вас мозгов не хватает не орать, — пожал он плечами с тем самым выражением пофигизма, который всегда великолепно доводил отца, и отпил свой кофе.
Лицо мачехи пошло красными пятнами и она уже распахнула рот, возможно, чтобы в очередной раз заорать, но тут подала голос Юля.
— Дан, это правда, что мне что-то подсыпали? — как-то растерянно вдруг вклинилась она в разговор, словно игнорируя и мать, и все то, что та говорила. Голос мелкой звучал так… необычно, что заставил его целиком сосредоточиться на ней, переключив внимание. Юля говорила и смотрела с таким выражением, будто бы считала, что только ему может верить. Богдан к такому не привык. Ему и родной отец чаще всего не верил. А уж враз стать для кого-то авторитетом… вообще непривычно.
— Скорее всего, Юль, — испытывая внутри нечто пока малознакомое и слабо дифференцируемое, горячее и немного терпкое от ее отношения, он присел на корточки у кровати, чтоб девчонке в лицо смотреть. — Не могло тебя от нескольких глотков шампанского так развести. Да и от двух стаканов, если уж на то пошло. Разве что паленка была бы, но тогда всем плохо стало бы, не тебе одной… Я думаю, что к этому тот парень, что назад тебя звал, причастен, уж очень активно он тебя напоить хотел. Да и моему появлению не обрадовался…
— Это Витя, да?! Я его матери позвоню! Что они себе думают?! Да мы и в суд… — тут же встряла Элина.
Дан так понял, что выяснять с кем-то отношения — ее основное хобби. Хотя тут он ее поддерживал. Только суд вряд ли поможет, доказательств мало, по факту. Но Дан и другие методы знал.