Но и всей его собранной в наконечник личной мощи не хватило чтобы прожечь барьер. Увы… А может это опыта не хватило, умений. Скорее так… Он даже вроде и чувствует Лес – этот пульс, несущий кровь всему организму живого… но чувствуем его так, отстранённо, как будто чей-то незримый палец передавил аорту, и кровь природного организма не может дойти до него – а значит и не несёт ему (элементу этого общего целого) ни пищи, ни воздуха, ни информации.
Плохо. Промучившись так некоторое время, Вион бросил затею, расслабился, и погрузился в сон.
Проснулся от прикосновения руки, потормошившей его за плечо.
- Спишь как девица, парень, - проворчал Готлиг. – Вставай. Завтрак, сборы и в дорогу.
Снаружи фургона было шумно. Бегала местная детвора, сновали по хозяйству бабы, бродили просыпающиеся солдаты – самые шустрые уже ели. Вион, добравшись к колодцу скинул рубаху, влил в свободную лохань несколько вёдер холодющей воды, и, заголённый по пояс, принялся обмываться.
- Что, наёмник, брезгуешь нами? – В соседних лоханях ополаскивались солдаты. У ближайшей плескалось сразу трое, да ещё один полностью голышом ополаскивался из ведра.
Ага. Вот он какой, значит, Картхем Бродяга… Действительно, самого бродяжьего вида тип: лет на сорок, потрёпанный до плюгавости, но сразу видно, что крендель ещё тот, матёрый.
А крендель не унимался (Что, не отстанешь пока дюлей не выхватишь?):
- А поддёвочка-то у него, смотри, тонкотканая, с узорной вышивкой. Мы-то, мужичьё сиволапое, ему не чета!
Солдатня рядом с Картхемом благоразумно помалкивала – так, парой фраз перебросились, которых Вион естественно не понял, но болтали ясно и не о нём. Ну кто захочет ссориться, во-первых, с благородным, а во-вторых, ещё и колдуном? Такие смелые обычно долго не живут… если только сами не маги, как Картхем. Впрочем, глядя на Бродягу, лазутчик не сомневался: имеется где-то там, в прошлом, у Картхема собственный герб, точно имеется. Пусть третий сын, или четвёртый, но в среде сервов никогда не рождалось колдунов и магов. Ну некому там передать наследникам развитый разум. Даже знахари, если где и живут по сёлам, то это всё сплошь потомство от развитых, даже если и в чёрт знает каком поколении.
Болтовню Картхема Вион не слушал. Студёная колодезная вода стянула кожу, освежая тело и прочищая голову, взбадривая налитые молодой гибкой силой мышцы. А Картхему он, если потребуется, одной левой шею свернёт, сморчку… Так что, пусть себе и дальше обсуждает засосы на Вионовой шее… пока…
Наплескавшись, Вион посмотрел на несвежую рубаху – если её сейчас выполоскать в лохани, то можно повесить на телегу, чтоб просохла в дороге. Нет, пыли она конечно соберёт, но тут дело другое. Не в грязи совсем. Лазутчикам иногда и по месяцу случалось в рейд уходить – а там, что в лесу, что в оркских взгорьях грязь кожную на себе разводить нельзя. Грязь эта, она в первую очередь – запах. Так что, Виону и на себе сушить бельё не привыкать, не раз и не два приходилось сиё проделывать под колючим дыханием ветреных вадарских взгорий.
РРРЕЕЕ… - Труба на выступление загудела уже когда он позавтракал и отскрёб миску от жира. Засуетились солдаты, зазвучали выкрики команд, конюшие рассаживались по местам… А из ворот замка, стайкой, выплывали загадочные эльсин.
В дорогу? В дорогу.
Нормально так ехалось, тряско, но спокойно.
Ему спокойно. А вот остальные в фургоне с чего-то нервничали… Вряд ли из-за него, да? Он-то что? Лежал себе, физия самая безмятежная, безобидная даже… А если и ухмылялся, поглядывая на дебильные рожи спутников, то исключительно про себя. Да. Ну, возможно, конечно, эта его ухмылка всё же и проглядывала из под этой его безмятежности. Немного… Правильно, а кому приятно, когда тебе напоминают о том, что ты дебил, и самые твои сильные жизненные переживания, происходят во время приёма пищи да удовлетворения прочих инстинктов – животным тебя, короче, считают и оного не скрывают… А вот не хрен было ябедничать. Да и человек, ребята, он на то и человек, что должен расти, развиваться, отступая от уровня животного. Искусства, науки, мудрость учителей – против свинства, алчности, похоти и скотства. Да. А стучать не хорошо.