В изменённом состоянии твоё мышление мерит мир состоянием окружающего. Приоритеты и интересы физического мира отсутствуют… Подсознательно осознавая, Вион не обращал внимания на то, что он куда-то идёт…
И он шёл… шёл… Не замечая ничего кроме энергетических каналов; воспринимая людей, мимо которых проходил, лишь как коконы-сгущения из энергий особого рода, ничуть ими не интересуясь.
Следуя каналам схемы, первый мощный распределительный узел, к которому он пришёл, были «легкие» – пространственно расположенные в области плоской крыши центральной замковой башни. Туда, он добрался взойдя по винтовой лестнице, вьющейся внутри строения, вдоль стены. Он не смог бы сейчас объяснить как он прошёл мимо часовых, да и были ли они там вообще… Если и да, то он их не заметил… да и не мог заметить – находясь в мире энергий, он бы разрушил любое агрессивное сплетение, даже и не осознав что убил человека.
«Лёгкие»… Вион здесь замер надолго, вплавляясь в работу схемы, внося её в себя, в свою память. Хорошо бы добраться до «сердца» - его он чувствовал где-то внизу, глубоко под основанием этой самой башни, в районе подземелий. Энергетическая пуповина, тянущаяся оттуда, была особенно полноводна и сложна по устройству переплетения. Понять, вот так сразу не поймёт, но запомнит. А когда-нибудь после, займётся разбором.
Но и «лёгкие» - это прорва знаний! А чем у нас занимаются в теле «лёгкие»? Правильно: дышат…
На поверхности крыши не имелось ни обозначений ни загородок от обычных людей, но Вион ведомый иным зрением, без сомнений вступил в центр сосредоточения энергий.
Раскрылся. Впустил в себя ритмы системы… Задышал в единении с дыханием гигантского организма, проявляя в себе его возможности, соответствия и качества…
Риск? Да!.. Но и возможности… Ударом энергии его едва не разорвало на части…
А в следующее мгновение пришло блаженное освобождение – преграду браслетов смело как хлипкий мостик на весенний разлив. Дыхание крепости потекло сквозь него, прочищая тонкие капилляры энергетического тела человека и срывая печати с некоторых новых внутренних каналов.
Колоссальные объёмы энергии прогонялись сквозь сознание мага, порождая переизбытком выброс его на новый, более высокий уровень восприятия, на котором и работала схема. Ранее столь тонкие планы были Виону не доступны.
Сознание разложилось на множество, так сказать, составляющих – разные слои его мыслей легли как по отдельным полочкам. И с каждой такой «полочки», он мог смотреть и оценивать какой либо факт, не смешивая их множественность в общее целое. Единая множественность оценки. К примеру, с одной «полочки» – контролировались процессы физического тела; с других – проходила обработка сенсорной информации; третья – выстраивала цепочки по отвлечённым и подсознательным мыслям; четвёртая подмечала нюансы происходящего, позволяя, с пятой, давать на то ехидные комментарии… И так вот и далее, и всякое подобное! А он, цельный – был всем этим вот клубком одновременно… хотя, инфрамерно, он, словно бы, висел НАД всем этим базаром из мыслей, в роли некоего центрального органа-ВЗГЛЯДА.
Но энергии, получаемой в процессе дыхания-осмысления, оказалось СЛИШКОМ много. Дыхание магической системы текло через него как сквозь фильтр, пробивая все мешающие токами сил закупоры. Его внутренние резервуары заполнились доверху; переполнились; скопилось давление…
Давление возрастало… и выбило очередную порцию «пробок», освобождая заросшие ганглиями каналы. И сила дыхания хлынула в новые области сознания… Захлестнула. Вынесла восприятие-его ещё выше, воздев парить над крепостью и окрестностями, открыв взгляду-ему видение единодвойственного мира – тонкого и плотного одновременно.
И он парил над открывшейся ему реальностью, объяв её равномерным немигающим вниманием. Для него не существовало черноты ночи, растворённой в непрерывности жизнетворного переплетения минерально-растительно-животного царства, раскинувшегося под ним сплошным ковром. Нет, сама по себе ночь никуда не делась, изменился сам Вион, способный проницать в глуби этого жизненного заплетения, и откуда, в ответ на его внимание, ему посверкивали бесчисленные тёплые искорки – чьи-то маленькие жизни. Как звёздочки на ночном небе.