- Стой малец… - Сунув Спайку ненужный кругаль, Вион забрал у пацана литровый половник: - Дай-ка… Чистый? Хорошо.
Вокруг начали собираться наблюдатели, оставившие свои дела ради предстоявшего развлечения. Вооружённый половником, Вион уверенно направился к чану…
Зачерпнул. Выпил, смакуя. Прижмурился, в удовольствии… Спайка ажно передёрнуло!.. А Вион, озарённый внезапной мыслью, прищёлкнул пальцами и уставил на него перст:
- Так! Надо срочно найти флягу! Побольше, такую. – И под обалделые взгляды «поварёшек» снова занырнул в чан.
Они шли сквозь недра замка, переходящего в горную толщу, и шли явственно к верху. И от того, не оказалось ничего удивительного, что на стене они оказались практически в самой верхней её части. Вышли на небольшой наблюдательной площадке, пять на десять шагов, огороженной каменными перилами. К ним вот летниец и подвёл лазутчика…
Вион, мгновение или два, вглядывается в открывшееся ему пространство…
… А в следующий миг он уже на коленях и его жестоко рвёт…
- Да-а… - Спайк, где-то там за спиной, в другой вселенной, он явно удовлетворён этой «правильной» реакцией Виона. С философской миной на роже, летниец преспокойно всматривается в открывающиеся со стены виды, а после, отстёгивает с пояса уже свою флягу – с водой, - и протягивает лазутчику, прополоскать рот.
- Пошли отсюда, - предлагает он. – Успеешь ещё наглядеться. Не всё сразу, да?
Естественно Вион ему не ответил. Мир в глазах Виона плыл и мутился. Ватная слабость в коленях не позволяла подняться на ноги, и Спайку, чтобы увести его обратно в тоннель, пришлось подставлять своё плечо. Да и там, на лестнице, летниец ещё долго поддерживал лазутчика – оступиться на тёмных ступеньках и полететь вниз кувырком тому сейчас запросто.
В какой-то момент, подрасчухавшись, Вион обнаружил поддержку и гневно выдернул у Спайка локоть. Уселся на ступеньках, привалившись к стене спиной, закрыл глаза…
Летниец кивнул и, оставив лазутчика, вернулся на наблюдательную площадку. Кистевым жестом вбросил в извергнутую Вионом зловонную лужу огненную реакцию… и сжёг нечистоты в пепел.
Пока они спускались через гору в замок и шли до комнат Виона, лазутчика выворачивало ещё трижды.
- Делай как я сказал!
- Не надо на меня рычать! Я тебе не слуга!
- Не слуга! Но помогать должен? Вот и помогай!
- Да ты на ногах не стоишь! Ты убьёшь себя!
- Моё дело что с собой делать. Всё! Точка!.. Или ты помогаешь, или у меня будет другой помощник.
- Я доложу Управительнице.
- Кому хочешь докладывай!.. Но сначала распорядись о том чего прошу! Или я сам начну… распоряжаться. И если кто-то от этого пострадает, то виноваты будут сами, я не в том состоянии чтобы сюсюкаться.
Он в собственной комнате, в кресле. Хреново так, что дальше вроде и некуда. Но есть понимание того, чего он задумал, и есть злость и упрямство для выполнения оного. Те самые злость и упрямство способные перемолоть и боль и обстоятельства… Он сделает это, или сдохнет. Умру, но по-своему сделаю! Будь я другой, слабовольный, то не лазутчиком стал бы, а где-нибудь, в садике эльфов, корешки перекапывал… Да вся его жизнь из преград и барьеров, которые следовало одолеть или разнести в клочья…
Ему не прощали этого: его побед…
А он не прощал этого им: того что не прощали…
И мы ещё выясним, кто на чьём пепелище спляшет!..
Сдохну, но сделаю!!
- Ты пластом вон лежишь! – Спайк не унимал возмущения. – Глаза краснющие, все сосуды наверно полопались! Лицо белое как у покойника!
Толи ещё будет парень.
- Да ты встать даже не можешь!
Вион стиснул зубы и заставил тело подняться: отдал сопротивляющемуся телу приказ, и воля да злость привычно заставили тело исполнить его.
- Я сейчас могу кого-то убить! - свирепо предупредил лазутчик в пространство перед собой. – Хватит. Убирайся. Жду четверть часа и иду сам на поиски.
Летниец взвыл от ярости, схватился за голову и выскочил за дверь:
- У тебя с башкой не в порядке! Псих больной! – долетели до Виона из коридора его ругательства.