В как иначе?.. Не без иронии, но всё так.
В изголовье бассейнчика тянет ветви молодая смоковница, одаривая расслабляющегося лазутчика тенью. Птички поют - что-то радостное. Лёгкий ветерок наполняет воздух свежестью. От утренней слабости и следа нет…
И некуда спешить…
И ничего не тревожит…
Хор-ро-шооо…
Спайк вышел из замаскированного прохода в кустах живой изгороди. В руках у него круглая плоская фляга, убранная в чехол из кожи с креплением на ремень.
- Как сам, страдалец? – Настроение у летнийца по-всегдашнему позитивное. Вион кивнул, пребывая в состоянии благости, потянул руку за флягой.
- Эй! Ты уверен, что тебе надо это пить? – всполошился летниец. – Может до вечера подождёшь? Хотя бы.
- Уверен. Давай.
- Но тебя же от него тошнит! Ты ж пол ночи блюв.л!.. Подумай лучше – вот как загадишь сейчас такую прелестную полянку! И как Мадлен на тебя потом посмотрит… Ей же здесь убирать!.. Ха! Да я как-то видел, как пленного ургха, водой, пытали… Так вот – тому парню, определённо намного легче пришлось, чем ты вчера сам себе устроил! Честно говорю!
Вион, в продолжении всей этой болтовни, так и не опустил протянутой руки, и Спайк был буквально вынужден вложить ему в ладонь заветную емкость с шейком.
- Мне не от шейка плохо, - снизошёл до пояснений лазутчик.
- Да нет же! – перебил летниец. – В формуле шейка скрыта очень опасная для неподготовленного человека компановка. Высвобождаемая, она заставляет организм изменяться, трансформироваться. Но это в маленьких дозах, тщательно выверенных, где всё идёт на пользу. Но если переборщить с дозой, да ещё пустить процесс на самотёк… то вместо трансформации выйдет мутация! В урга какого запросто обратишься, или вообще в чудовище!.. Ты ведь почему сразу вчера блюв.ть не начал – организм у тебя видать, сильный, защищался по началу… Ну а потом за то – прорвало! Я, помнится, уже с первого глотка перебл...лся без памяти…
И как же оказывается хорошо, когда общаешься не просто словами, а смыслами, где тебе не требуется разъяснения к каждому незнакомому слову. В целом, лазутчик во всю эту болтовню особо доже и не вникал – вытянув пробковую затычку, он с удовольствием приложился к «опасной жидкости»… прижмурился в блаженстве, когда волна покатила по телу, смешивая высвобождаемую энергию с душевными токами. Причмокнув, он заткнул пробку на место и опустил флягу в траву:
- Какие ужасы ты рассказываешь! – насмешливо пожаловался он летнийцу, явно оскорблённому таким небрежением к его речам и заботе. – Так вот… От шейка меня не тошнит. Меня, вчера, рвало не от перебора шейка, а от воспоминаний. Я вспоминал то, что видел за стеной – вот от этого и выворачивало, раз за разом. Шейк же, наоборот, приносил облегчение.
- Да ладно! – Изумлённый Спайк разом забыл про все обиды. – А я, к слову, как в первый раз на стену поднялся, так тут же в обморок и грохнулся. Ничего не запомнил!
Вион шевельнул плечами, изобразив пожатие – каждому своё…
- А сейчас тогда, почему тебя не тошнит? – осторожно поинтересовался летниец, словно ожидая, что Вион вдруг включит воспоминания и начнёт фонтанировать прямо в бассейн.
- Притупилось.
- Защитные реакции организма! – не удержался чтобы не сумничать Спайк.
- Вот-вот. Вечером пойдём освежать память.
- О нет!.. Я не пойду! – возмутился летниец. – Не хочу быть ответственным за то, во что ты превратишься в итоге!.. Ты что, не понимаешь?! Это не шутки!
Вион иронично качнул головой:
- Эй… Ты вчера к Кее ходил?
Спайк осёкся, покраснел, и опустил глаза; пробубнил:
- Ну, ходил… Но я не ябедал Управительнице, а…
- Что тебе Кея сказала?
- Э-э… Ну-у…
- ЧТО? СКАЗАЛА? КЕЯ? – пропечатал Вион.
- Управительница сказала не мешать тебе самовыражаться.
- Самовыражаться или самовырождаться?.. Первое, да?.. Вот и не мешай. Делай что прошу, и всё у нас будет в ёлку.